Тогда я поднял взгляд и осмотрелся. Уже было очевидно, что происходит что-то совсем не хорошее, но пока еще не было понятно, в какой стадии этого нехорошего мы находимся.

Со стороны тренировочного блока к общежитию приближалась толпа людей. Отсюда было не разобрать, кто это, во что одеты и зачем сюда идут, но в свете разговора директора с неизвестными, но явно опасными людьми, ничего хорошего я не ждал.

— Вставай. — велел я, хватая ее за руку. — Связи нет, я уже проверил.

— Мать вашу, да что происходит?! — выругалась Ника, сильно сжимая телефон в руке. — Операция-херация, там директор что, последние мозги потерял?!

— В каком смысле? — не понял я. — Директор наоборот делает все возможное в его ситуации.

— Все возможное для чего?

— Чтобы предупредить академию об угрозе, конечно. — я внимательное посмотрел на Нику. Или ты думаешь, что он случайно нажал на кнопку трансляции их разговора по всей академии?

Ника с сомнением посмотрела на меня, но протянутую руку взяла и встала:

— И что теперь?

— Как минимум, надо успеть собрать максимум вещей. — ответил я, оборачиваясь на приближающихся к общежитию людей, и, кажется, уже начиная разбирать элементы их экипировки и вроде бы даже висящее на груди оружие. — Тем путем или иным, вскоре мы академию покинем, как я понимаю.

— Тогда я к себе.

— Нет, держимся вместе. — отрезал я. — Если вдруг эти люди войдут внутрь, когда мы будем порознь, нет никакой гарантии, что нам дадут свидеться после. Сначала ко мне за луком, потом к тебе.

— Хорошо. — твердо кивнула Ника и мы зашли обратно в общежитие, спеша к моей комнате.

А между делом разговор директора с представителями управления продолжался. Пока мы разговаривали с Никой, они успели обменяться лишь парой фраз, пережая их долгими паузами, поэтому суть разговора я смог уловить достаточно быстро:

— Что ж, я не собираюсь оказывать вам какого-либо сопротивления. — спокойно говорил директор. — Тем более, если я у вас числюсь в спписке подозреваемых, не в моих интересах усугублять это положение. Напротив — я готов оказать вам полное содействие, если, конечно, оно вам требуется.

— Отрадно слышать здравые мысли. — бесцветно ответил представитель управления. — Раз уж вы сами предлагаете, то грех будет отказаться. Вы можете оказать содействие, если прямо сейчас посредством громкой связи объявите на всю академию о приостановке вашей деятельности и о том, что оперативники управления проводят организованную эвакуацию. Попросите всех, а, в особенности, студентов, не проявлять агрессии в сторону наших оперативников, и уж тем более не пытаться использовать против них реадиз.

— С чего вы взяли, что они попытаются? — удивился директор.

— Мы всего лишь перестраховываемся. Ваши студенты молоды и горячи, в них играют гормоны и кто знает, какие решения могут быть ими продиктованы. Кто-то захочет быть героем, кто-то захочет покрасоваться перед друзьями, а кто-то…

— Договаривайте.

Мы как раз добежали до моей комнаты и ввалились внутрь. Широ сидел на кровати, сложив ноги крестиком и глядя в потолок, откуда раздавались голоса директора и управленцев. Глаза его были сощурены до такого состояния, что вообще было непонятно, видит ли он что-нибудь, или просто их закрыл.

— А кто-то легко может быть участников заговора, который мы расследуем. — как ни в чем ни бывало продолжил бесцветный. — Особенно те, кто сейчас учится на третьем курсе.

— Ксо яро! — прошипел Широ с такой ненавистью в голосе, что бесцветный, наверное, в этот момент не выдержал и боязливо обернулся, хотя и знал, что кроме директора и представителей управления в кабинете никого нет.

На нас Широ не обратил никакого внимания, полностью поглощенный диалогом, поэтому я указал Нике на кровать, а сам рванул дверь шкафа и достал оттуда лук. Скинул тетиву с проушин, развернул лук в правильную позицию и перешагнул через него.

— Что будет в случае, если кто-то попытается проявить силу? — спокойно, будто узнавая, что будет сегодня на ужин, спросил директор.

— Мы будем вынуждены принять ответные меры. — так же спокойно ответил управленец. — Вплоть до силового воздействия, если понадобится.

В голосе директора появились удивленные нотки:

— Против детей? Вы это серьезно?

— Для вас они дети, для нас — вероятные агенты вероятного противника. Но даже если отбросить этот факт, не забывайте о том, что наши люди для нас важнее, нежели все прочие. И если они окажутся под угрозой — они предпримут все возможные меры к своему спасению, вплоть до физического устранения цели.

— Вы хоть понимаете, к чему это приведет? — в голосе директора прорезалась грозящая сталь. — Это же будет бойня. И не в вашу пользу, хочу заметить!

— Вы недооцениваете наши возможности, директор Вагнер. Или вы действительно думаете, что мы бы заявились сюда без четких гарантий нашей безопасности? Без полной уверенности в том, что мы завершим возложенную на нас миссию, даже в случае, если придется делать это силовым методом? Поверьте, у нас достаточно рычагов воздействия на вашу академию и на всех ее обитателей, как в моменте, так и на дистанции. А что касается бойни… Именно в ваших силах уменьшить ее вероятность. Как я понимаю, вы среди учеников пользуетесь немалым уважением.

— Вы не понимаете, что творите. — устало ответил директор. — Каким бы авторитетом я не обладал… Это подростки. Для них первый авторитет — они сами. Они не станут меня слушать, если их собственный голос в голове заявит что-то противоположное тому, что скажу я.

— В таком случае просто предупредите их об операции и о том, что будет, если они станут сопротивляться. Уговаривать не нужно.

— Будь по-вашему.

Я повесил лук через плечо, тетивой вперед, и обежал комнату взглядом в поисках чего-нибудь, что можно быо бы использовать в качестве колчана, хотя бы банально для переноски стрел. О боевом использовании уже и речи не шло — все равно я стрелы теряю и ломаю быстрее, чем успеваю обзавестись нормальным набедренным колчаном. Да хоть каким-то колчаном.

Ни хрена нет. Кажется, опять придется тащить в руках.

Я сорвал со своей подушки наволочку и замотал стрелы в нее, сделав из них кулек. Кулек засунул наконечниками вперед в карман штанов — так глубоко, как смог. Надеюсь, не выпадут.

— Уважаемые студенты и работники академии. — раздался из динамиков голос директора.

Он был подчеркнуто вежлив и тверд, и разительно отличался по тембру от того голоса, которым Вагнер разговаривал с управленцами. Директор явно пытался изобразить, что он только сейчас включил громкую связь и никто ни о чем до этого момента не знал.

Не уверен, что управленцы поверили.

— Говорит директор Вагнер. Хочу до донести до вашего сведения, что в деятельности академии произошли перемены. Если, конечно, это можно так назвать. Указом объединенного директората деятельность академии и всех связанных с ней структур приостанавливается на неопределенное время. На территории академии силами людей проводится специальная операция по эвакуации всех находящихся здесь. Соответственно, все последующие занятия сегодняшнего дня отменяются. Все занятия последующих дней отменяются так же. В данный момент всем студентами и преподавателям надлежит пройти в свои аппартаменты и ожидать там. В ближайшее время к каждому из вас постучатся оперативники, не нужно их бояться и не нужно пытаться с ними конфликтовать. Несмотря на свою экипироку и оружие, они здесь не для того, чтобы причинить вам вред, и не будут применять силу без причины. Под словами «без причины» я имею в виду — если вы не дадите им такого повода, и я прошу вас — не давайте им таких поводов. Выполняйте все их указания, не проявляйте агрессии по отношению к ним, будьте доброжелательны. Помните — люди нам не враги. Не будьте им врагами тоже.