— Как вы уже знаете, меня зовут Антон Романович Суджук. Моим отцом был Роман Суджук…

— Роман Суджук! — внезапно раскрыла глаза Ника. — Я знаю! Я слышала! Так звали!..

— Главного конструктора АГАТа, все верно. — кивнул майор. — Это и был мой отец.

— Быть не может! — покачала головой Ника.

— Еще как может. — печально улыбнулся майор. — Когда по ведомству прошел слух о том, что в Бархангельск вернулся АГАТ, я подсуетился, чтобы это дело выдали именно мне, надавив на тот факт, что именно мой отец был создателем машины. После этого ведомство раскошелилось даже на портал СеРы, хотя обычно их используют только в крайних случаях. Иначе я бы так быстро здесь не оказался.

— Почему вы говорите про отца «был»? — тихо спросила Ника. — Что случилось?

— После того, как АГАТ, дело всей его жизни, венец его инженерной мысли, пропал, отец сильно сдал. — майор вздохнул. — Сначала нервное истощение, на его фоне — инсульт. Несмотря на помощь лучших медиков, каких мы только смогли достать в те сжатые сроки, после инсульта его разбил прогрессирующий паралич, который однажды дошел до сердца, вызвав его остановку. Отца не стало почти год назад.

— Соболезную. — покачала головой Ника. — Вы пробовали обращаться к моему клану?

— Пробовали. Они лишь развели руками — сказали, что кровавые целители способны исцелять лишь болезни тела. Исцелять сознание, которое не хочет жить, они не способны.

— И это правда. — кивнула Ника. — Они действительно на это не способны.

— Я знаю, и никого не виню. — майор поднял руки, снял очки, сложил их и положил на стол. Устало помассировал переносицу пальцами и посмотрел на нас уже совсем другими глазами — уставшими, покрасневшими, в глубине которых теплилась слабая надежда на то, что сейчас ему наконец дадут ответ на так давно мучающий его вопрос:

— Серж, я не первый год занимаю эту должность, и я разговаривал с очень многими людьми. Некоторые из них совершенно не умели врать, некоторые врали… Нет, они не врали — они действительно верили в то, что говорили, создавали свою собственную реальность прямо на ходу и моментально в нее вживались. Без обид, но вы не дотягиваете до их уровня. Вы прекрасно держались и кто-то менее опытный, чем я, даже не заметил бы шероховатостей в вашем рассказе, но… Я не хочу и не буду пытаться ловить вас на противоречиях, чтобы добыть настоящую информацию. Как я уже сказал, для протокола ваш рассказ уже записан, и его будет достаточно — сейчас все слишком заняты самим фактом возвращения АГАТа, так что я легко смогу спустить ваше дело на тормозах. Но только при одном условии… Даже не так. Никаких условий. Только просьба. Расскажите мне, как все было на самом деле. Что вы видели, с чем столкнулись, что перебороли. Мне важна каждая мелочь. Я хочу знать, кто виноват в том, что мой отец так бесславно закончил свою жизнь.

— А что, если это он сам виноват? — усмехнулся я, больше не пытаясь косить под дурачка — уже незачем. — Что, если это его конструкторская ошибка погубила АГАТ?

— Закопав его под землю? — брови майора удивленно взлетели вверх. — Я бы еще понял, если бы речь шла о какой-то механической поломке, но вы вернули тягач совершенно целым и работоспособным. Мало того — в бортовом компьютере практически не обнаружилось никаких ошибок, а значит, почти все системы даже спустя пять лет работают штатно. Тут сомнений нет — ошибка моего отца исключена. Он выполнил свою работу в троекратном размере.

Скорее уж, в пятикратном. Впрочем, дела это не меняет — майор действительно успел узнать все, что ему нужно, чтобы припереть нас к стене и вытащить ответы на интересующие его вопросы. Конечно, мы всегда могли пойти в отказ и заявить, что первая версия рассказа — исчерпывающая, но что тогда? Я не знаю полномочий майора, а их наверняка достаточно для того, чтобы задержать нас здесь и не отправлять в академию какое-то время. А для меня каждый день за ее стенами — это еще одна потенциальная возможность умереть от рук Ратко.

Да и если честно… Не хотелось от него скрывать ничего. От майора Суджука — да, хотелось. Нужно было. От Антона Суджука, потерявшего своего отца — нет, не хотелось.

— Серж… — глядя мне в глаза позвал Суджук. — У вас ведь тоже есть отец…

— Ха, вам бы мой отец точно не приглянулся! — невесело усмехнулся я. — Ладно, мы расскажем все в подробностях, только я должен сразу предупредить — некоторая информация… Может быть немного неприятной… И не сразу уложится в сознании. А, может, не уложится никогда. Короче, скажу прямо — рассказ может шокировать и даже вызвать мысли о том, что мы выдумываем на ходу. Но это не так. Мы не выдумывали даже в первый раз, а сейчас — не будем и подавно.

— Я не могу пообещать, что не буду задавать вопросов. — Антон на мгновение расцепил пальцы, приоткрыв ладони. — Но могу пообещать, что приложу все усилия к тому, чтобы поверить во все, что вы расскажете. В конце концов, альтернатив у меня нет.

— Это еще не все. Я должен взять с вас обещание, что то, что вы услышите от нас, останется при вас и не распространится дальше. Потенциально эта информация очень опасна даже сама по себе, а, если попадет не в те руки… Я даже представить не могу, что произойдет тогда.

— Что мешает мне нарушить клятву, если я ее сейчас дам?

— Абсолютно ничего. — я покачал головой. — Ключевая фраза была про опасность информации. А, впрочем, вы и сами сейчас все поймете.

И мы с Никой, когда перебивая друг друга, а когда — дополняя, выложили ему всю историю начиная с того момента, когда Чингиз появился в купе. Даже не стали скрывать в этот раз, что знаем его, или, вернее сказать, узнали. В этом месте майор поднял руку, останавливая рассказ и уточнил:

— То есть, нападавшего вы знали? И он вас знал?

— Именно потому он и хотел убить. — я кивнул. — Это сложная история, она касается меня и моего отца. Если вкратце — я его внебрачный сын.

Майор пару секунд подумал, потом уточнил:

— Это касается АГАТа?

Я помотал головой.

— Тогда пропускаем.

Когда мы дошли до Чемберса и того, что он сделал, майора будто подменили. Он расцепил пальцы, вцепился в столешницу и подался вперед. Из глаз моментально исчезла вся усталость и печаль, вместо них появились злость и напряжение.

— Стоп! — отрывисто скомандовал майор. — Повторите-ка это место!

Мы с Никой переглянулись, и еще раз, в максимальных подробностях, как могли, пересказали все, что видели.

— Геомант, говорите? — задумчиво сказал майор, глядя в потолок.

— Это только предположение. — я развел руками. — Сами понимаете, по скелету трудно определить, кем он был при жизни.

— Действительно. — согласился майор. — Я бы мог еще подумать на спатомантов, но они явно не мастаки кидаться шипами из камня, правильно?