Толпа загудела, гул перешел в рев… и враз стих, стоило Хосе поднять посох, на который он опирался:

– Слушайте меня! – сказал кардинал громким, хорошо поставленным голосом, ничуть не напоминавшим то блеянье, которое он издавал в присутствии Ройзельмана. Последний, конечно, тоже присутствовал, стоял по левую руку от Хосе, но толпа его не замечала. – Я давал вам свою кровь. Многих из вас она исцелила. Но есть тот, кто больше меня, и я недостоин даже шнурки ему развязать. Я бог, а он – бог богов, Лев Ройзельман!

Толпа совсем стихла. Люди, еще не так давно считавшие себя кто христианином, кто мусульманином, кто атеистом или агностиком; потом поверившие новому самозваному богу Хосе, недоуменно переглядывались.

Какой еще «бог богов»? И разве Ройзельман – это не тот изверг, которого казнили? Замерли даже те, кто стремился исцелиться, кто уже чувствовал, что умирает…

– Я принес вам благую весть! – продолжил Хосе. – Знайте, что бог богов сжалился над вами! Сегодня вы все исцелитесь, а некоторые из умерших братьев и сестер, достойные этого, воскреснут! Вы должны увидеть силу моего бога!

Борис, стоявший справа от Хосе, пододвинул ему кресло, и помог сесть.

Сев в кресло, Хосе сбросил ботинки … и толпа отшатнулась в ужасе – ступни кардинала были покрыты ужасающего вида язвами.

– Я взял на себя ваши грехи, чтобы вы исцелились! – провозгласил Хосе. – Вам больше не нужно пить мою кровь – всякий, с благоговением прикоснувшийся к язвам на моих ногах, немедленно будет исцелен…

Люди замерли. Ужасный вид язв на ногах кардинала делал его слова какой-то жуткой насмешкой.

Неожиданно через толпу стала протискиваться женщина. Лет сорока, может, старше – определить было трудно. Женщина совершенно облысела, ее голова и шея были покрыты бурыми буграми, лицо обезображено почти до неузнаваемости.

Растолкав локтями тех, кто мешал ей, женщина упала на колени перед Хосе, и захрипела что-то не разборчивое.

– Хочешь исцелиться, дитя? – догадался Хосе.

Дама энергично закивала.

Хосе протянул ей ступню. Женщина схватила ее – ее руки напоминали черные, сухие ветви – и прижалась к ноге обезображенным лицом.

Несколько секунд ничего не происходило; потом – страшная судорога пронзила тело страдалицы. Из горла вырвалось жуткое клокотание, словно оттуда рвалось нечто потустороннее.

– Экспресс-терапия, – тихо заметил Ройзельман. – Дешево и сердито, поэтому без спецэффектов не обойтись.

Женщина повалилась набок. Ее сотрясали конвульсии, но кожа ее светлела, меняясь на глазах, чудовищная опухоль спадала…

– Не бойтесь, – мягко сказал Хосе, – человек рождается с болью, и с болью возрождается!

Женщина у ног кардинала, свернувшись в клубок, затихла.

Толпа стояла в оцепенении, слышались лишь стоны, покашливание, приглушенные голоса доносились откуда-то сзади.

Кардинал подался вперед:

– Встань, дочь моя. Ты исцелилась! Святая Клодия, помогите ей встать, пожалуйста.

Красивая темноволосая женщина грациозно приблизилась к лежащей женщине и осторожно взяла ее за руку, на которой больше не было ни следа черноты. Ладонь исцелившейся обхватила тонкое запястье темноволосой, рука напряглась, ища опору, и та, кто на глазах умирала, поднялась сначала на колени, потом встала на ноги.

Народ в один голос ахнул – о том, какой женщина была до прикосновения к стопе кардинала, напоминало лишь отсутствие волос на голове.

Перед ними, опираясь на руку помощницы кардинала, стояла молодая, значительно моложе сорока, привлекательная, несмотря даже на отсутствие волос, практически – юная женщина.

Клодия услужливо поднесла даме зеркальце.

Та заглянула в него. По щекам исцеленной потекли слезы:

– Боже мой, я так хорошо и в молодости не выглядела! Жаль, что волосы выпали…

– Сколько тебе лет, дитя мое? – участливо спросил Хосе.

– Пятьдесят два, – сказала женщина, – но, клянусь преисподней, я выгляжу на двадцать пять! Мать твою, это же чудо!

– И это чудо сотворил бог богов – милосердный и милостивый Лев Ройзельман! – воскликнул Хосе. – Возблагодари его, и иди в храм, там тебя накормят.

– Я не верю, – выкрикнули из толпы, и сквозь людскую стену протиснулся здоровенный реднек в канадской рубахе.

У реднека были все признаки не то цинги на термальной стадии, не то онкологии – крупный от природы мужчина исхудал настолько, что кожа обтянула череп так, что можно было разглядеть мельчайшие детали его строения.

– Это не может быть, это чертовы фокусы!

– Подойди ко мне, и убедись, – посоветовал Хосе.

– Это что, я тебе ногу должен поцеловать? – возмутился мужчина. – Да я скорее…

Кардинал, не дожидаясь продолжения тирады, смачно плюнул в лицо мужчины. Тот сначала часто-часто заморгал, потом взревел… а потом упал и стал корчиться, как до того женщина.

– Наш милосердный бог Ройзельман может исцелить разными способами, – заметил Хосе. – У нашего друга – запущенный рак кишечника. Он постоянно чувствует боль, и боль довольно сильна, потому я… потому мой бог Ройзельман прощает ему его дерзость. Когда боль отступит, мужчина поймет, что…

– Да чтоб меня гризли отсношали! – заорал реднек, самостоятельно поднимаясь с земли. – Я не знаю, что это за грёбаная магия, но она работает, шланг мне в задницу!

– Вы только что избавились от шланга в заднице, – усмехнулся Хосе. – Но помните: своим исцелением Вы обязаны Льву Ройзельману! Благодарите только его, и не поклоняйтесь никому, кроме него!

– Жрать хочу, – по-детски улыбнулся реднек. – А, что касается всего остального – вот это, я понимаю, бог. Не то, что все остальные.

– Проходите в церковь, там вам дадут поесть, – сказал Хосе. – Ну, кто следующий?

Толпа немедленно рванулась к нему, давя и толкая друг друга, но Хосе знаком остановил их:

– Не спешите! Проходите по одному, силы Ройзельмана безграничны! Не бойтесь – если кто-то умрет, не дождавшись исцеления, я… мой бог Ройзельман сумеет его воскресить. Прекрасная дева, святая Клодия, была мертва, но для Ройзельмана нет ничего невозможного! Подходите, дети, мой бог хочет исцелить всех вас!

Но люди не слушали, они бросались к источнику исцелений, расталкивая друг друга локтями.

Ройзельман тихо хихикал, благо, его никто не слышал.

Борис отвернулся – зрелище показалось ему неприятным – и встретился глазами с Клодией. Та задумчиво смотрела на него, закусив губу.

Борис ободряюще подмигнул «святой Клодии» и бочком-бочком постарался отойти подальше от толпы исцеляющихся…

20 июня 2026 года, Атлантика, р-н Бермудских о-вов, борт яхты «Стигма-3»