Потом медленно двинулся к выходу, все еще держа поднятую в жесте благословения руку. Многие склонили головы, а два монсиньора, филиппинец и угандец, обслуживающие кардиналов в бастионе Сан Джованни, встали на колени.

Через два часа, уложив в постель своего кардинала, монсеньор Контарини был же у камерленга с отчетом о здоровье туринского архиепископа.

Новость о происшедшем с Мальвецци до Веронелли уже дошла: ее передал Угамва, обеспокоенный состоянием своего спасителя.

Перед камерленгом Святой Римской Церкви возникла очередная проблема. Во-первых, он растерялся от беспрецедентности случая, во-вторых, забеспокоился – не уменьшится ли теперь количество голосующих. Танзанец же, наоборот, считал, что количество присутствующих в Сикстинской капелле не изменится, поскольку персона Мальвецци освящена, и он будет присутствовать на заседаниях конклава. Возможно, добавил Угамва, этот человек ближе всех нас к Святому Духу.

Всронелли отнесся к словам Угамвы недоверчиво и пришел в замешательство, не зная, какое ему принять решение. Кроме того, его беспокоило следующее: если новый Понтифик будет выбран без голоса Мальвецци, даже при условии его присутствия во дворце, будут ли считаться действительными эти выборы?

Контарини был согласен с Угамвой, хотя, после ухода Мизанийца ничего сверх того объяснить не мог. А способен был лишь с уверенностью подтвердить, что его кардинал всегда был образцом мягкости и спокойствия, – и тогда, недавно, в те часы, когда «вызывал» пропавшего Мизанца. По поводу слова «вызывал» камерленг, прервав испугавшегося Контарини, заметил, что Мальвецци не заклинатель духов и не умеет ни воскрешать мертвых, ни и понять демонов.

Но Контарини не остановился и сказал, что в конклаве сидит не один только заклинатель, потому что кардинал из Турина, например, говорит с тенями, а также с теми двумя скончавшимися, о которых сейчас так грустят в конклаве.

– С кем, с кем?… – воскликнул Веронелли.

– Да, с Их Высокопреосвященствами Эмануэле Контарди и Дзелиндо Маскерони. Они сидят на краешке его постели, и он их видит так же ясно, как я Вас. Они разговаривают. Он мне как-то доверился и сказал, что они себя чувствуют одинокими и что этой ночью он не мог заснуть, потому что не хотел оставлять их одних. Кажется, эти покойники никогда не спят и завидуют живым, могущим спать. Сказал доже, что больше, чем бессонница, кардинала беспокоит Маскерони, из-за некоторых обстоятельств его смерти…

В этом месте Веронелли не выдержал и опять прервал капеллана – только один день отдыха может служить кардиналу Мальвецци оправданием его отсутствия в конклаве. Сам же он, камерленг, придет после голосования навестить Его Высокопреосвященство для того, чтобы выяснить, может ли он чем-нибудь помочь.

* * *

Когда Владимиро Веронелли, наконец, остался один, он лег в постель, погасил свет и стал размышлять о том, как сдержать без конца возникающие неприятности. Он только что разрешил проблему с молодыми секретарями и капелланами, заменив их более пожилыми служителями, которым не будут приходить на ум эти странные галлюцинации. Лучше бы также не допускать до конклава ни одного сумасшедшего, и так слишком много набралось эксцентриков в эту святую ассамблею. Довольно того, что она бойкотируется проявлениями Святого Духа, более чем необыкновенными, снижающими его ценность, особенно при том, что Злой дух не знает передышки.

Мистиков среди верующих – как пырея, они всегда там, где их не ждут. Среди монсеньоров курии, тайно вступающих в порно-общества. Среди аббатов в старых аббатствах, тоскующих по временам тамплиеров. Среди руководителей банковских организаций в сутанах суровых священников базилики Св. Петра и доцентов семинарий жесткого томизма,[65]раскрывающих пристрастившимся к чтению писаний Вал Корба. Среди последователей святых Сан Джованни делла Кроне, Терезы Авильской,[66]Альберта Великого,[67]Фомы Аквинского и Роберто Беллармино.[68]

Неприятностей в конклаве с разными кардиналами предостаточно и, не дай Бог, о них узнают за пределами Ватикана… Этот Мальвецци, наверное, и голоса слышит. Нужно иметь крепкие нервы, чтобы в такое поверить. А папу нужно выбрать лучшего из лучших и, по возможности, на долгие годы. Но не эмоционального! Пора вернуться к разумному. Любимый философ Кант[69]всегда сочетал чистый разум с идеями Бога, утверждая, что условия познания – общезначимые априорные формы, упорядочивающие хаос ощущений. Феномен его философии – в том, что, каждая форма имеет свою автономию – только так человеку можно помочь оправдать свое существование.

А Этторе Мальвецци всегда ему доставлял головную боль. Бедный человек, с этим его редким даром все усложнять; а теперь ситуацию еще больше осложнило его безумие. Заклинатель духов и безумство, пожалуй, – две стороны медали.

Эти двое, Мальвецци и Угамва, похоже, нравятся друг другу. Недаром же в своих объяснениях о Мальвецци, выбирая слова только сердечные и даже нежные, так растрогался заклинатель. Теперь партию играет не только африканец; уже пошли разговоры о святости туринца. А мистики, или лучше сказать, слабые, они гнездятся во всех национальностях, среди всех голосующих, вплоть до южноамериканцев, самых политизированных в Святой Коллегии.

Известно, например, что архиепископ из Сан-Луи Порто-Рико совершает очень странные похоронные обряды, довольно подозрительные для Ватикана. Известно, что архиепископ из Миделлина включил, по запросу прихожан, танцы в процесс богослужения.

Конечно, жизнь кардинала Маскерони, если бы узнали какой она на самом деле была от всеведущего Мальвецци – доставила бы массу хлопот. Как он мог узнать? Может, и правда на него снизошла благодать? Но этого недостаточно для того, чтобы объявлять Мальвецци святым и, тем более, вносить его кандидатуру в список кандидатов на папский престол.