Алина вошла в кабинет, только что подписав отчет о вскрытии лежалого трупа и выдержав непростой разговор с родными покойного: того привезли из квартиры, где он умер полгода назад, от сердечного приступа, сидя на унитазе. Тело настолько срослось за прошедшее время с фаянсовой кромкой, что санитарам пришлось отвинтить унитаз и привезти его в морг вместе с трупом. Скорбящие родственники — шумная, полная женщина в сиреневой вязаной шапке и ее измученный браком супруг — требовали вернуть им предмет сантехники, отделенный от седалища мертвеца, потому как тот был почти совсем новый и его можно было использовать в собственных нуждах. Алине пришлось быть невежливой. В ответ ее пообещали уволить, судить и взыскать стоимость унитаза. Поэтому, когда раздался нетерпеливый и заполошный звонок телефона, ее голос звучал не слишком приветливо:

— Назарова! — гаркнула она.

— Привет, Назарова, — отозвались в трубке. — Чего так орешь?

Алина выдохнула.

— Семен, прости, взбесили тут на работе. Что случилось?

— Ты еще долго будешь в Бюро? — вместо ответа спросил Чекан. Голос доносился как будто издалека, сквозь шум автомобильного двигателя и возбужденные разговоры.

— Всю жизнь я здесь буду, Семен, — ответила Алина. — До конца дней моих, пока не помру прямо тут и не присохну к своему креслу. В связи с чем вопрос?

— У нас труп девушки, — сказал Чекан, и, помолчав, добавил: — Обгоревший. Из области.

— Вот черт, — Алина села за стол. — Инквизитор?

— Не знаю, потому и хочу попросить, чтобы ты сама посмотрела.

— Что при первичном осмотре, какие повреждения? Кто проводил осмотр? Протокол есть? Надпись была рядом? — сыпала Алина вопросами.

— Нет, надписей не было, а остальное расскажу при встрече, сейчас не очень удобно говорить. Мы на патрульной машине, едем с ребятами из области… Долго объяснять, давай потом!

Связь прервалась. Алина покачала головой, убрала телефон и стала ждать.

Ожидание было долгим. Чекан появился только часа через три, опередив на двадцать минут специальный транспорт с найденным телом. Он был возбужден, как после драки, от него веяло силой, лесом, и тяжелой мужской работой. Ботинки были как два комка грязи, джинсы и куртка в разводах от мокрой земли.

— У нас есть время, — сказала Алина. — Пока привезут, оформят, поднимут в секционный зал — минут сорок, может, час. Кофе хочешь?

Чекан походил немного по кабинету, задевая плечами стены и мебель, потом кивнул и уселся на пискнувший стул. Алина налила большую кружку горячего растворимого кофе, хотя сейчас хотелось предложить ему тарелку борща и рюмку водки. Семен сделал глоток, с наслаждением вздохнул и начал рассказывать.

Труп обнаружил в первой половине дня рыжий молодой спаниель, рядом с дачным садоводством на северо-востоке области, километрах в тридцати от города. Веселый пес вышел прогуляться вместе с хозяином, который вскоре заметил, что его питомец, вместо того, чтобы энергично бегать по лесу, в чем-то сосредоточенно роется лапами вблизи от лесного проселка. Когда хозяин через подтаявшие, но все еще глубокие сугробы, пробрался к спаниелю, который не реагировал на призывы и продолжал свои раскопки, то увидел среди разрытой земли и листьев почерневшее лицо и кисть руки, чуть приподнятой, будто в приветствии.

— Типичный «подснежник», — говорил Чекан, шумно прихлебывая кофе, — их сейчас десятками находить будут и в городе, и за городом. Самый сезон. На Инквизитора не похоже: труп явно пытались спрятать, пусть и неумело — выскребли неглубокую яму в земле, а потом кое-как закидали грязью, снегом и ветками. Никакой демонстративности, никакой проволоки, столбов и табличек «ВЕДЬМА». При первичном осмотре характерных признаков почерка нашего злодея тоже не заметно: видимых следов истязаний нет, тело в одежде, в обуви. Я думаю, что убили где-то в другом месте, а в лес вывезли, чтобы спрятать. Собственно, нас вызвали только по одной причине: труп обгорел. В силу сложившейся оперативной ситуации теперь нам с Максом сообщают обо всех случаях обнаружения тел со следами ожогов, даже если потерпевшего нашли посреди пепелища частного дома и при жизни он был алкоголиком пятидесяти лет. А тут все-таки девушка…насколько можно было судить с первого взгляда.

— Что, сильно обгорела? — спросила Алина.

— Просто пролежала под снегом два месяца, а это никого не красит. Ну и обгорела тоже, конечно, но не очень. На тело сверху бросили верхнюю одежду, зимнюю куртку, судя по остаткам, потом облили бензином и подожгли. Бензина, вероятно, было меньше, чем обычно использует Инквизитор, но достаточно, чтобы сжечь почти полностью то, что лежало сверху, и повредить одежду на трупе. Лицо оставалось неприкрытым, поэтому обгорело с одной стороны до черноты, ну и волосы сгорели, конечно. В общем, сама увидишь.

— А почему ты сказал, что трупу два месяца? На глаз определил? — поинтересовалась Алина.

— Нет, — ответил Чекан и сделал большой глоток кофе. — Просто нам уже удалось установить личность. В ногах тела лежала сумка, огонь ее не тронул. Там кроме всякой мелочи обнаружился бумажник с картой студента и водительскими правами. Так что если, паче чаяния, убийца не подбросил чужие документы, то сегодня мы нашли Лолиту Ким, двадцати лет от роду, студентку третьего курса филологического факультета, пропавшую как раз почти два месяца назад. Заявление о пропаже подали родители седьмого февраля, после того, как два дня не могли с ней ни связаться по телефону, ни найти по адресу, где она проживала. Тогда же возбудили дело по 105 статье, как обычно в таких случаях. Макс сейчас поехал общаться с сотрудниками, которые в то время занимались поисками. Так что если ты сегодня сможешь все сделать…

— Понятно, — сказала Алина. — Про постановление и запрос от следователя могу не спрашивать, да?

Чекан поставил кружку на стол и хлопнул большими ладонями, сложив их в умоляющем жесте.

Алина вздохнула.

— Ладно, мне самой интересно. Давай протокол первичного осмотра, и я пойду работать. Ты меня здесь подождешь или домой поедешь?

— Здесь, — с готовностью кивнул Чекан. — Сколько нужно, столько и подожду.

— Хорошо. Кофе вот тут, если еще захочешь, — Алина поколебалась, глядя на Чекана, и добавила: — Ты бы съездил куда-нибудь, поел, пока я занята.

Он махнул рукой.

— Не волнуйся, я в порядке. Сколько примерно времени все это займет?

— Немало, — ответила Алина и вышла.

…Она вернулась незадолго после того, как ночь перелистнула листок календаря. Город праздновал наступление дня субботнего, почитая его на свой особый манер: лихорадкой пьяных огней, торопливой погоней за удовольствиями, которые манят, словно экзотические танцовщицы, украшенные блестками и невысказанными посулами чего-то необычайного, но всегда нарушают свои обещания, оставляя после себя лишь похмелье и неловкий, скрываемый стыд. Алина встретила субботу в звонкой тишине секционного зала, в компании санитаров и светловолосой ассистентки Леры, над тронутым тлением телом юной девушки, которой уже некуда было спешить. Они омыли свою молчаливую гостью от талой грязи, пепла и листьев, освободили от остатков одежды, и тщательно исследовали каждый сантиметр покрытой бурыми пятнами бледной кожи, расчесали обугленные остатки коротких волос, а потом, словно завершая начатое неизвестным убийцей дело, вскрыли труп от горла до живота, разрезав, распотрошив, окончательно уничтожив последнее подобие человеческого облика. Под острыми лезвиями выступала вязкая, темная жидкость; она пахла болотом и протухшим человеческим мясом. Через три часа все почти кончилось: каждый предмет одежды, от обрывков сгоревшей куртки до пропитанных трупной гнилью и влагой трусов, был запакован отдельно в пластиковый пакет, ожидая отправки криминалистам; внутренние органы, словно комья слипшейся грязи, аккуратно разложены по железным лоткам; срезы тканей и кожи пронумерованы для передачи на дальнейшую экспертизу в другие лаборатории. Тело лежало под ярким, безжизненным светом хирургической лампы, распахнув грудную клетку, словно растянутый в крике рот с редкими, кривыми зубами раздвинутых ребер.