А потом был неприятный разговор с майором. Вместо похвалы за проявленную инициативу, Капустин отчитал его как мальчишку, да еще нагавкал ни за что. Володя сидел насупленный, окутанный клубами табачного дыма, и в душе своей продолжал разговор с неблагодарным майором, выбирая максимально доходчивые аргументы и не позволяя себе опуститься до откровенных оскорблений. А когда отвел душу, взял куртку, шапку и отправился в медсанчасть номер сто девятнадцать, где трудился один из двух последних в списке подозреваемых, некий Демешко С.М.

Настроение у Володи было по-прежнему скверное, а потому, выйдя на улицу, он повернул не в сторону метро «Чернышевская», а совсем в другую. В сторону Литейного проспекта, решив вдруг назло Капустину навестить пострадавшую Руденко Веру Алексеевну. По пути он купил сетку апельсинов и явился в больницу, как положено нормальному посетителю. Время было, конечно, неприемное, но его, как сотрудника органов, пропустили.

Вера Алексеевна лежала в небольшой двухместной палате, чистой и по-больничному неуютной. Лицо ее было бледным, но в целом выглядела она неплохо и на умирающую была не похожа. Возле ее кровати сидел мужчина и держал Веру Алексеевну за руку.

Увидев такую идиллическую картину, лейтенант Сидоров почувствовал себя глупо и хотел сбежать, но предательски хлопнувшая за спиной дверь привлекла к нему внимание находившихся в палате. Он заметил, как округлились от удивления глаза пострадавшей Руденко, как растерянно смотрел то на него, то на Веру Алексеевну сидящий у кровати мужчина. Муж, наверное, решил Володя, отчего-то краснея. «И зачем я только приперся, – ругал он сам себя, топчась в дверях. – Кто я ей такой? Что я ей скажу?»

Тем временем Вера Алексеевна достаточно пришла в себя, чтобы спросить:

– Это вы?

– Да. Извините за беспокойство, – ответил Володя, пытаясь скрыть за улыбкой собственную неловкость. – Вот был неподалеку, решил зайти узнать, как ваше самочувствие.

– Спасибо, вроде бы все обошлось. Серьезных травм нет. Но как вы узнали, где я и что со мной?

– Понимаете, вчера я был на месте происшествия, – подошел к кровати Володя. – Просто случайно проходил мимо, увидел аварию, решил поинтересоваться, что случилось, и обнаружил вас в машине «Скорой помощи». А сегодня мне позвонили сотрудники ГИБДД, рассказали, что удалось узнать в ходе следствия и что вас можно навестить. Ну, и вот, я…

– Да вы просто вездесущи, молодой человек, – с сарказмом заметил предполагаемый муж Веры Алексеевны, с интересом рассматривая Володю.

– Ой, простите. Знакомьтесь, – спохватилась Вера Алексеевна. – Мой бывший муж, Андрей Юрьевич. А это тот самый молодой человек из ГУЭБ, о котором я тебе рассказывала. Владимир Григорьевич.

– Приятно познакомиться, – вставая, протянул руку Андрей Юрьевич, сменив настороженность на дружелюбие.

– Взаимно, – кивнул Володя, решив, что на этой ноте самое время вручить апельсины и откланяться.

Но Андрей Юрьевич не был готов так быстро отпустить сотрудника внутренних органов, осведомленного хоть в малой степени о том, как продвигается поиск виновного в аварии. Он пододвинул стоящий возле соседней кровати свободный стул, предварительно извинившись перед пожилой дамой, лежавшей в палате вместе с Верой Алексеевной, и, усадив на него Володю, потребовал отчета.

– Пока ничего конкретного выяснить не удалось, собрали сведения о машине, совершившей наезд. Сейчас опрашивают автовладельцев.

– Неужели кто-то успел запомнить номер? – с надеждой спросил бывший супруг Веры Алексеевны.

– Нет, только две цифры. Но этого достаточно, – ободряюще улыбнулся Вере Алексеевне Володя. – Я буду следить за ходом следствия. А как вы оказались на Марата, ведь до нашей встречи оставалось еще больше часа?

– Я шла на встречу с одним знакомым. Надо было прояснить один важный вопрос, – ответила Вера Алексеевна, задумчиво глядя на Володю, но потом улыбнулась грустной улыбкой и закончила: – Но, видно, не судьба.

– А о чем вы хотели поговорить со мной вчера? – решил он перевести разговор на менее болезненную тему.

– Ах да. По поводу Муромцевой. – Вера прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. – Ваши знакомые просили меня еще раз поговорить с патологом. И, кажется, возможность намеренного отравления присутствует. Во-первых, мы нашли место введения инъекции. Оно не типично. И потом, если покойная была врачом, как вы сказали, она не могла не знать, что ей нельзя пить. И еще, ее доставили прямо с улицы. А что за необходимость принимать большую дозу снотворного посреди улицы? В общем, думаю, что с этой смертью не все так просто. Но родственники Муромцевой вчера были у меня, и, насколько я знаю, они не собираются ничего предпринимать.

– А кто такая эта Муромцева? – раскладывая на тумбочке принесенные Володей апельсины, поинтересовался Андрей Юрьевич.

– Да так, одна женщина, благодаря которой мы с Владимиром Григорьевичем познакомились.

– Я так понял, она ваша знакомая? – с участием спросил он, оборачиваясь к Володе.

– Да нет. Дальняя родственница моей знакомой. Ну, мне, наверное, пора. У меня еще дела. Выздоравливайте. Если будут новости, я вам позвоню.

– Мне тоже пора, – поднялся вслед за Володей Андрей Юрьевич. – Верочка, отдыхай, спи побольше. Не волнуйся. Димку я с тренировки заберу. А завтра мы вместе тебя навестим. Если надо что-то привезти, звони. – И он, чмокнув бывшую жену в щеку, попрощался с ее соседкой и вместе с Володей вышел из палаты.

– Владимир Григорьевич, строго между нами, каковы шансы найти этого мерзавца? – обратился он к Володе, когда они вдвоем вошли в лифт.

Володя с симпатией взглянул на мужа Веры Алексеевны. Подобные теплые отношения редко встречались ему в жизни даже между состоящими в браке людьми, а уж чтобы разведенные вели себя столь благородно, человечным образом – и вовсе редкость.

– Думаю, шансы неплохие. В списке ГИБДД всего около двадцати таких машин. Большая часть их владельцев наверняка имеет твердое алиби. К тому же я со своей стороны проконтролирую, чтобы дело не было закрыто как безнадежное. Другой вопрос, что присудит этому типу суд, – нахмурился Володя, не испытывавший иллюзий по поводу работы своих коллег из судопроизводства. – Тут уж как повезет.

– Ну, что ж. Спасибо большое. Держите меня в курсе, – протянул Володе руку Андрей Юрьевич. – А кстати, может, вас подвести?

– Да нет, спасибо. Мне на метро быстрее.

Часы показывали восемь вечера. Катя и Амалия подходили к пятиэтажному дому, в котором проживал остеопат Александр Вадимович Вютрих. По расчетам девушек, он уже давно должен был вернуться домой, и они даже пытались угадать, какие же из освещенных окон относятся к его квартире, но не смогли.

Амалия шагала на встречу, как всегда, решительно, не ведая страха и сомнений, а вот Катино сердце было готово выпрыгнуть из груди от волнения. Она идет домой к Александру Вадимовичу! Она увидит, как он живет. Кате отчего-то казалось, что квартира остеопата должна отличаться какой-то особенной элегантностью. И вообще в этом визите была некая неофициальность, заставлявшая ее то краснеть, то нервно облизывать губы. И еще было ужасно неловко являться к нему незваной, да еще в обществе бесцеремонной Амалии. Катя была абсолютно уверена, что непрошибаемая Змеюкина поставит ее в неудобное положение. А может, и не один раз. Меньше всего она думала о грозящей им потенциальной опасности. По прошествии времени все доводы Амалии в пользу виновности остеопата побледнели, и Катя была совершенно уверена, что произошло чудовищное недоразумение, которое наверняка разъяснится, но вот что потом будет думать о ней Александр Вадимович, предсказать было несложно.