нами. Видимо, выжидал подходящего момента, чтобы заплевать нас своими отравленными дротиками.

– Швырните его труп в джунгли на поживу тиграм, и вся недолга.

– К оружию! – вдруг закричал вождь.

– Вот незадача! – Янес выкинул банановую кожуру. – Похоже, этой ночью ни поспать, ни покурить не удастся. Зато карабины не заржавеют. Эй, Каммамури, ты у нас сержант дикарского взвода? Построй их как-нибудь, а я займусь своими ассамцами.

– Стойте! – вдруг вскричал Сандокан. – Я все понял! Это старый трюк местных даяков. Все на деревья, живо! Скорее, скорее! Помогите женщинам и детям!

– И в чем заключается их трюк? – невозмутимо поинтересовался португалец, не спешивший спасаться.

– Не теряй времени, белый брат. На дерево, быстро! Я вижу крепкий дуриан. Он должен выдержать удары чудовищ.

– Каких еще чудовищ? Ты говоришь загадками.

Сандокан подбежал к высокому дереву и, хватаясь за побеги ротанга и непентеса, полез наверх. Тремаль-Наик и Сапагар последовали за ним. Последний помогал Насумбате. Все остальные тоже карабкались на деревья, выбирая те, что помощнее. Женщины кричали, дети плакали. Поняв, что остался на поляне в одиночестве, португалец нехотя полез на дерево за Сандоканом.

– Объяснишь наконец, что за напасть нам грозит? – спросил он, удобно устроившись в развилке промеж толстых сучьев.

– А ты сам не слышишь?

– Похоже на топот стада буйволов, на которых мы напоролись у реки.

– На сей раз речь идет не столько о рогатых животных, сколько о носатых.

– Носатых?! – изумился португалец. – Слоны, что ли?

– Носороги! Теперь я в этом совершенно уверен.

– Хочешь сказать, местные даяки разводят носорогов? Никогда о подобном не слыхивал.

– Они ловят их и используют во время войн, гонят их на врагов. Скоро сам все поймешь, Янес. Выстоять в подобном сражении на равнине невозможно.

– Но как даяки управляют носорогами? Как гонят их в нужное место?

– При помощи огня. Сейчас увидишь на деле. Носороги уже в джунглях и бегут сюда.

– Плевать мне на носорогов.

– Конечно. Если сидишь на дереве, которое не сломается даже под ударами слоновьих бивней.

– Пусть так, – миролюбиво согласился Янес.

Где-то совсем близко затрещали кусты, и послышалось визгливое сопение. Носороги бежали со всех ног, подзуживаемые погонщиками.

– Готовьте оружие! – крикнул Сандокан людям, рассевшимся на ветвях, будто диковинные птицы.

– Заодно позаботимся о пропитании, – добавил Янес. – Носорожье мясо не так плохо, как говорят.

Шум быстро нарастал. Между деревьями замелькали огненные полосы, то перекрещиваясь, то расходясь, то собираясь в цепочки.

– Сандокан, – вновь подал голос Янес, не умевший молчать долее десяти минут, – насколько я понял, тебе знакома эта тактика охотников за головами. Может, соизволишь объяснить, зачем им огонь?

– Именно огонь превращает носорогов в истинное бедствие.

– Но как?

– У каждого зверя к рогу привязан пучок горящих бамбуковых палок.

– Понятно… Животные бегут, пламя разгорается, обжигая несчастным морду.

– При этом носороги слепнут.

– Хитро.

– Вот они!

– Мы готовы встретить их во всеоружии.

Носороги были совсем рядом. Они ломились сквозь подлесок, круша все на своем пути. Стало заметно, что животные связаны между собой цепями из самородного железа. К рогу каждого был примотан пучок веток, смазанных смолой. Пятьдесят даяков с длинными пиками гнали стадо в нужном направлении. Когда под натянутые цепи попадали молодые деревца, они с хрустом ломались, не выдерживая напора. Если же стадо натыкалось на толстое дерево, которое не под силу было бы свалить и слонам, несчастные животные подлетали вверх тормашками, жалобно визжа под дождем обжигающих искр. Это был самый сложный момент для даяков, однако тычками пик негодяи заставляли носорогов подняться, и жуткая вереница неслась дальше.

Стадо состояло всего из двух дюжин носорогов, но горе было бы отряду, если бы нападение застало людей на поляне! Сколько из них осталось бы лежать там с выпотрошенными внутренностями и переломанными конечностями! К счастью, негрито вовремя почуял неладное, а Сандокан сообразил, что происходит.

Носороги, в очередной раз врезавшись в группу толстых дурианов и казуарин, не поддавшихся цепям, кое-как поднялись и вихрем пронеслись по поляне, разметав легкие аттапы, и… вновь увязли в плотно стоящих деревьях.

Это было жуткое зрелище. Бедные животные, наверняка уже совсем слепые, резко затормозили, словно пораженные столбняком, попа́дали друг на друга и забились на земле, осыпаемые огненным дождем. Подоспели даяки-погонщики, что намеревались поднять носорогов и опять бросить их в бой, но тут над поляной, перекрывая шум и гам, разнесся стальной голос Сандокана:

– Огонь по даякам!

Грянул первый залп, за ним второй, третий. Малайцы, ассамцы и негрито палили вовсю. Даяки, перепуганные невесть откуда взявшимися выстрелами и свистом пуль, предоставили носорогов их печальной судьбе и задали стрекача, бросив на поляне десяток бездыханных тел.

– Не забудьте, нам нужен ужин! – крикнул Янес, не удосужившийся даже снять с плеча карабин.

Носороги наконец поднялись и вдруг обнаружили, что теперь свободны. Цепи лопнули, не выдержав последнего удара. Лишь один зверь неподвижно лежал у подножия гигантского дуриана. Бестия разбил себе череп, с налета ударившись башкой о ствол. Ветки на роге продолжали тлеть, распространяя вонь горелой кости.

Несколько выстрелов обратили в бегство его сородичей. Стоянка была полностью разгромлена, все аттапы повалены и растоптаны.

– Кончен бал, – резюмировал Янес, беря протянутую Тремаль-Наиком папиросу. – Хотел бы я сейчас увидеть физиономию грека. Сомневаюсь, что он останется доволен таким исходом дела. Спускаемся, Сандокан?

– Спускаемся. Вряд ли у них есть под рукой второе стадо носорогов. Думаю, на какое-то время нас оставят в покое, хотя насчет дальнейшего я не обольщаюсь. Добром озерный раджа не сдастся.

Они взялись за лианы и соскользнули по ним вниз. Воины уже разделывали тушу носорога, а это не так легко, как кажется. Шкура у этих существ толстенная, пули из старых ружей ее вовсе не берут, а кости до того прочные, что не разрубишь даже топором. Кое-кто из малайцев принялся за восстановление аттапов – работа, несравнимая по тяжести с разделкой рогатого колосса.

– Эй, Сандокан, а носороги не вернутся? – весело спросил Янес. – Как бы опять не начали путаться у нас под ногами, ведь они слепые.

– Не исключено, – вздохнул Малайский Тигр. – Надеюсь, они ушли восвояси и больше не будут нам докучать.

– В случае чего окажем им теплый прием, – сказал Тремаль-Наик, блаженно вытягиваясь под первым из возведенных навесов.

– Главное, успеть хорошенько поужинать, – заметил Янес. – Интересно, где даяки?

– Забудь о них, – отмахнулся Сандокан. – После такого разгрома они должны до смерти нас бояться. Мы еще с ними встретимся, но попозже. Сапагар, подавай ужин, как только мясо прожарится. Не слишком изысканная еда, однако, будь уверен, мы съедим все до крошки. Нам не привыкать к крупной дичи.

Негрито со своими женщинами и