дикари, всей душой жаждавшие превратиться в заправских солдат, пока ничем не отличились. Прошло два часа, а они так и не сумели построиться в колонну. Не исключено, конечно, что бедняги не понимали команд, которые отдавал им португалец, вопивший во все горло и подкреплявший слова ударами палки.

– Гром и молния! – вскричал Янес, раскрасневшийся под жарким солнцем. – Неужто моя идея терпит крах?

Он обратил взгляд вверх, на платформу. Сандокан и Тремаль-Наик, вальяжно развалившись в тени, курили и ехидно хихикали.

– А эти еще и насмехаются над моими тщетными стараниями, – проворчал он. – Каммамури! Дуй сюда!

Маратха, также наслаждавшийся неожиданным зрелищем в тени дерева, спрятал усмешку в усы, сплюнул красную от ареки слюну и подошел к Янесу:

– Слушаю, мой генерал.

– Карамба! – взревел Янес. – Ты еще и издеваешься надо мной?

– Никак нет, ваше высочество.

– Помнится, я назначал тебя наставником ассамской армии, ведь ты принадлежишь к одной из самых воинственных каст Индии.

– Так точно, ваше высочество.

– Однако что-то я не припоминаю, чтобы ты хоть раз устраивал маневры.

– Увы, сеньор Янес.

– В таком случае принимайся за обучение этих безмозглых дикарей, а с меня хватит.

– Потребуется изломать немало бамбуковых палок, чтобы вбить им в головы военную науку.

– Вождь не возражает.

– Отлично. Уверяю, сеньор Янес, через неделю эти люди будут обучены не хуже первого полка бенгальских фузилеров[62].

– Черт тебя побери! – вскричал португалец. – Смотри, если опростоволосишься, разжалую в рядовые, заруби себе на носу.

Он ухватился за ротанговую лестницу и полез в «деревню». Снизу донеслись вопли Каммамури, обращенные к изумленным негрито:

– Шагом марш! Стой, ать-два. В каре стройсь! В каре, я сказал, да проклянут вас Шива, Вишну, Брахма и все боги Индии! Вперед! На колено становись… Зар-ряжай! Разойдись! В колонну стройсь! В атаку! Ура! Порвем даяков в клочья!

Глава 19

Нападение носорогов

Восемь дней спустя объединенный отряд малайцев, ассамцев и негрито покинул деревню и направился к озеру. Колонна двигалась очень организованно. К великому изумлению Янеса, Тремаль-Наика и Сандокана, Каммамури удалось совершить невозможное. Где криками, а где палками, он превратил лесных воинов в заправских солдат, почти не уступавших в выучке бенгальским фузилерам. Не исключено, что верный слуга охотника из Черных джунглей был если не прирожденным генералом, то по меньшей мере сержантом. За колонной шло три десятка женщин и детей, нагруженных провизией и боеприпасами. Их прикрывал сильный арьергард под командованием Сапагара.

Даяки не показывались, однако всех не покидало ощущение, что охотники за головами где-то рядом и не теряют отряд из виду. Не единожды негрито, отправленные в ночной дозор, замечали человеческие силуэты, бесшумно скользившие между деревьев и затем исчезавшие, не оставляя следов. Мстительный Теотокрис не прекращал слежки за своими врагами. Отряду с сотней стрелков и спингардами бояться пока было нечего, пусть кое-кто из негрито, стреляя из карабина, украдкой зажмуривал глаза.

Четыре дня колонна спокойно продвигалась вперед. На стоянках путникам удавалось даже поохотиться и запастись дичью. Все изменилось на закате пятого дня, когда на пылающем горизонте появилась вершина Кайдангана – горы, находившейся на полпути между Маруду и Кинабалу.

Отряд как раз обустраивался на ночевку, облюбовав небольшую поляну, вытоптанную, вероятно, слонами, судя по безжалостно поваленным деревьям, и тут из дозора вернулся вождь и сразу же направился к Каммамури, к которому питал нежные дружеские чувства.

– Враги! – тихим голосом сообщил он.

– Где? – изумился маратха, так как вокруг стояла глубокая тишина.

– Спускаются с Кайдангана.

– У тебя вместо глаз подзорные трубы, не иначе. Я вот никого не вижу.

– Что такое подзорные трубы?

– Потом как-нибудь расскажу. Где ты видел врагов?

– Я же сказал, на горе́.

– Да, но где именно?

– Во-он там, видишь? Светящиеся точки, ползущие вниз по склону.

– Светлячки небось.

– Ты ошибаешься, оранг.

– А что это тогда?

– Крупные животные.

– И в пастях они тащат факелы?

– Не время шутить, оранг. – Негрито нетерпеливо взмахнул рукой. – Звери скоро будут здесь и сметут нашу стоянку. А за зверями придут даяки.

– Чтоб мне утонуть в Молочном океане[63], если я понимаю, о чем ты толкуешь, – буркнул Каммамури. – Надеюсь, Малайский Тигр, лучше меня знающий местных и их язык, что-нибудь да разберет.

Оставив взволнованного негрито обозревать лесистые склоны Кайдангана, маратха направился к командирам. Сандокан, Янес и Тремаль-Наик, шедшие в арьергарде, только что показались на поляне. Малайцы и ассамцы уже возводили аттапы для защиты от ночной сырости, вызывающей черную лихорадку, которая способна за сутки отправить даже крепкого мужчину на тот свет.

– Если негрито встревожился, значит нам действительно угрожает опасность, – сказал Сандокан, внимательно выслушав Каммамури. – Я хорошо знаю этих сыновей леса, чутье никогда их не подводит. Где, говоришь, он заметил огни?

– На склоне горы.

– А ты считаешь, что это светлячки?

– Ну да.

– Мы в паре миль от подножия Кайдангана. Неужто ты думаешь, что можно увидеть свечение крохотного жучка на эдаком расстоянии?

– Наверное, у нашего Каммамури глаза внезапно превратились в бинокли, – усмехнулся Янес. – С другой стороны, Брахма, Шива и Вишну могут явить и не такие чудеса.

– Лично я в чудеса не верю, – отрезал Тремаль-Наик.

– Пойдемте-ка поглядим на эти таинственные огни, – сказал Сандокан.

Они обнаружили негрито на бетелевой пальме в добрых пятьдесят футов высотой. Уцепившись за листья, вождь всматривался в равнину за лесом, простиравшуюся до подножия гор.

– Ну, что видно? – спросил Сандокан.

– Огни.

– Но что это за огни?

– Пока неясно, оранг. Сейчас они с огромной скоростью несутся по равнине.

– Не светлячки?

– Нет, оранг. Думаю, это крупные звери.

– Никогда не встречал крупных светящихся зверей.

– Подожди, оранг, и встретишь.

– А ты, Янес, что-нибудь понимаешь? – поинтересовался Сандокан у португальца, меланхолично жующего банан.

– Ничего, братец.

– Я сомневаюсь, что негрито всполошился понапрасну.

– Значит, так оно и есть.

– Тебя больше интересует банан, чем грозящая нам опасность, – проворочал Малайский Тигр.

– Ты прав. Банан просто великолепен. Таких вкусных я не едал даже при дворе Сурамы.

– Может, отвлечешься на миг от пищи и скажешь что-нибудь дельное?

– Надо подождать.

– Сам ты что думаешь об огнях?

– Мне кажется, это падающие звезды.

И тут грянул выстрел, за которым последовал вопль боли.

– Сапагар, кто это стрелял? – громко спросил Сандокан.

Малайцы и горцы бросились в заросли, окружавшие поляну. Оттуда послышались крики:

– Отличный выстрел!

– Прямо в лоб!

– Негодяи рыщут вокруг!

– Нет-нет, это был одинокий разведчик!

– Был да весь вышел.

Сандокан, Янес и Тремаль-Наик кинулись на место происшествия.

– Кого вы тут пристрелили? – спросил Малайский Тигр, проталкиваясь сквозь толпу.

– Треклятого даяка, капитан, – ответил Сапагар, первым прибежавший на шум. – Негодяй следил за