Согласно исследованию Совета по охране природных ресурсов 2005 года, «вода, загрязненная навозом, способствует таким человеческим заболеваниям, как острый гастроэнтерит, лихорадка, почечная недостаточность и даже смерть»[197].

Среди полученных данных, задокументированных в исследовании Совета по охране природных ресурсов, были некоторые тревожные последствия картелизации американского агробизнеса. В них зафиксировано, что в 1996 году американские государственные Центры по контролю заболеваемости установили связь между самопроизвольными абортами и высоким уровнем нитратов в колодцах для забора питьевой воды в штате Индиана, расположенных недалеко от загонов для кормления скота. Высокий уровень нитратов в питьевой воде также повышает риск метгемоглобинемии (нарушение функций гемоглобина) или «синдрома синюшного ребенка», который может приводить к смерти младенцев. Кроме того, отходы животноводства содержат такие болезнетворные патогены, как сальмонелла, кишечная палочка, криптоспоридия и фекальные колиформные бактерии, концентрация которых может быть в 10-100 раз больше, чем в человеческих фекалиях. Более 40 заболеваний могут передаваться человеку через навоз[198]. Как правило, корпорации, управлявшие агропромышленными фермами, нанимали нелегальных иммигрантов, которым платили мизерную заработную плату за то, чтобы они занимались огромными концентрациями отходов, направляя их в очень большие отстойные пруды, которые часто прорывались или переполнялись, убивая рыбу и заражая питьевое водоснабжение[199].

К концу 1990-х годов агропромышленные фермы сделали сельское хозяйство крупнейшим основным источником загрязнения воды в США. Одно из исследований показало, что растущая свинья производит в два или четыре раза больше отходов, чем человек, а дойная корова – как 24 человека. Эти отходы, разбросанные по крупным полям на традиционной ферме, никогда не являлись серьезной экологической проблемой. Но сконцентрированные в индустриальных центрах с максимальной плотностью поголовья скота на квадратный метр, они создавали шокирующие новые факторы риска для окружающей среды и здоровья людей. Однако из-за финансовой мощи огромных корпоративных агропромышленных ферм правительство старалось угождать их стремлению к максимальному увеличению прибылей, пренебрегая своим законным мандатом на заботу о здоровье людей. Чтобы справиться с большой проблемой навоза, концентрированные откормочные производства обычно строили колодцы для хранения десятков миллионов галлонов гниющего навоза с «силой загрязнения», которая по подсчетам в 130 раз больше, чем у человеческой канализации. Гниющий навоз и мочевые отходы заразили бесчисленное количество ручьев и источников грунтовых вод в США[200].

В Центральной Долине Калифорнии из огромных молочных агропромышленных ферм с общим числом молочных коров в 900 тысяч голов фекальные массы просачивались в грунтовую воду, что повысило уровень нитратов в питьевой воде на 400 %. Отходы, произведенные животными, были эквивалентны отходам 21 миллиона человек[201].

Но потрясающим было не только количество отходов, но и потребление лекарств, особенно антибиотиков, для контроля заболеваний в концентрированных животноводческих пространствах. К концу 1990-х годов крупнейшими пользователями антибиотиков и аналогичных лекарств крупных фармацевтических компаний были не люди, а животные, потреблявшие 70 % всех фармацевтических антибиотиков[202]. Большие фармацевтические компании становились неотъемлемой частью агропромышленной цепочки.

В 1954 году, когда Голдберг и Дэвис из Гарварда разрабатывали свои идеи агробизнеса, американские фермеры использовали около 500 тысяч фунтов антибиотиков в год при выращивании мясомолочного скота.

К 2005 году эта цифра увеличилась до 40 миллионов фунтов – в 80 раз. Около 80 % антибиотиков вводится непосредственно в корм животных для ускорения роста. Наиболее широко используемыми антибиотиками на агропромышленных фермах являются пенициллин и тетрациклин.

Одним из результатов этого стало постепенное развитие новых штаммов опасных для человека бактерий, устойчивых к антибиотикам. Центр по контролю заболеваемости и Министерство сельского хозяйства США сообщали, что распространение связанных с питанием людей заболеваний, возникших в результате употребления мяса, накачанного антибиотиками и другими веществами, стало «повальным». Большая часть связанных с питанием болезней вызваны заражением пищи, молока или воды животными фекальными веществами[203].

Возможность слияний и вертикальной интеграции корпораций создала концентрацию предприятий, никогда ранее не существовавшую в сельском хозяйстве. К концу 1990-х годов четыре крупные компании – «Тайсон», «Каргил», «Свифт» и «Нэшнл Биф Пакинг» – контролировали 84 % всей переработки говядины в Соединенных Штатах. Четыре компании – «Смитфилд Фудс», «Тайсон», «Свифт» и «Хормел» – контролировали 64 % всей переработки мяса свинины. «Каргил», «Арчер Дэниэлс Мидланд» и «Бунге» контролировали 71 % всей переработки соевых бобов, а «Каргил», «Арчер Дэниэлс Мидланд» и «КонАгра» контролировали 63 % всего мукомольного производства. Два ГМО-гиганта, «Монсанто» и «Пайонер Хай-Бред Интернешенл» корпорации «Дюпон», контролировали 60 % американского рынка семян кукурузы и сои, который состоял полностью из патентованных генномодифицированных семян. Десять крупнейших компаний, занимавшихся розничной торговлей пищевыми товарами, с «Вал-Март» во главе, контролировали в 2002 году общий мировой рынок в 649 миллиардов долларов[204].

К началу нового тысячелетия вертикальная интеграция агропромышленных корпораций привела к концентрации власти на рынке, которая никогда ранее не существовала, даже в период расцвета монополий в начале 1920-х. Агробизнес как сектор стал второй наиболее прибыльной отраслью в Америке после фармацевтики, с ежегодными продажами на внутреннем рынке в размерах, значительно превышавших 400 миллиардов долларов[205]. А следующим этапом, несомненно, станут слияния фармацевтических гигантов с агропромышленными.