Неужто и я так выглядел со стороны?

В отвращении я едва не сплюнул на пыльную мостовую и решительно повернул, отсчитывая дома.

Вывеска гласила: «Сотня мелочей дядюшки Энтци». Мне сюда.

Лавка, про которую и Гавал и Кирт сказали, что в ней надуют меньше всего в городе. Если, конечно, там не сменился хозяин. Хотя меня это не сильно волновало.

Когда-то давно в Гряде, продавая кольцо, найденное в рыбе, я немного напугал продавца на рынке, повесив на него Указ Истины. Справедливую цену я получил, но вот сумел ли тогда он понять, почему мы так странно торговались, я до сих пор не знаю. Может, и понял, что дело с его головыми болями нечисто, не всегда ведь я успевал разрушить свой Указ до того, как он его наказывал.

Не очень удобный способ, требующий от меня сосредоточенности и много лишних движений. Создай Указ, сотри Указ, создай Указ, сотри…

Не зря же я так много мучил своих наёмников и Зотара тренировками? Именно с этим Указом мне помогал Зотар. Вернее страдал, пытаясь обмануть меня в игре в кости и рассказах. Но по итогу вышло неплохо.

Едва я открыл дверь, как над ней тихо звякнул колокольчик, заставив лавочника поднять глаза.

И, похоже, что сегодня придётся проверить новый Указ, потому как передо мной не тот старик, которого описывали командиры моих наёмников. За прилавком парень на два-три года старше меня и совсем невысокого Возвышения. Третья звезда Воина, не выше, а скорее всего вторая, просто умеет что-то с оружием и техниками для боя. Меньше наёмников, конечно, но больше девушек на входе в город. Воспоминание о девушках снова заставило меня смутиться, а лавочник при виде меня широко улыбнулся:

— Добрый день, уважаемый посетитель.

Я согласился:

— Добрый, уважаемый торговец.

Оглядел лавку. Неожиданно она очень напомнила мне подобную подруги мамы, алхимика, которую звали… На миг я позабыл обо всём, копаясь в памяти. Отлично помнил её лавку во всех мелочах: перегородивший зал стол, множество полок, лестницу наверх, помнил её саму, но не помнил имени.

Калио!

Я с облегчением выдохнул и недовольно покачал головой. А ведь мне казалось, что с тех пор, как я начал Возвышение, моя память стала гораздо лучше, что я помню всё, что когда-то читал в книгах. Выходит, есть вещи, которые всё равно исчезают из памяти. И жаль, что это имена тех, кто помогал моей семье.

Вряд ли имя Домара или Аймара я забуду за пару лет, а вот имя Калио едва не испарилось из памяти, как вода из забытого на очаге котла.

Лавочник напомнил о себе:

— Уважаемый?

Я поднял руки, сложил их перед собой в вежливом жесте, ладонь к ладони:

— Хочу продать ненужные мне вещи.

Сказал и тут же пожалел об этом. Уж слишком красноречиво сверкнули глаза парня-лавочника. Кто же даст полную цену за то, что не нужно? Ничего, я себя обмануть не позволю, главное поймать момент, когда лавочник ещё будет согласен платить, не будет же он торговать себе в убыток?

Я шагнул вправо, туда, где ждал посетителей широкий и свободный прилавок. В левой ладони я держал кисет, правой лишь касался его и вёл по-над самым прилавком. Даже меня, который не один раз тренировал этот трюк, до сих впечатляло зрелище появляющихся из пустоты мечей. Три вдоха и весь прилавок оказался завален оружием.

Парень-лавочник сглотнул, откашлялся и потёр руки:

— Ну, давайте поглядим, уважаемый.

Я лишь согласно кивнул, тоже занятый делом — созданием десятков символов над его головой. Что-то вроде Указа, который позволял мне лгать, даже держа руку на амулете Истины. Основа всё та же Истина, но только вывернутая так, чтобы не наказывать носящего его за ложь, а лишь сообщать мне об этом сиянием. Куча условий, прописанных обычным языком, требующих от меня немало сил. Но я сумел сделать такой Указ только в этом Поясе, в Первом все мои попытки обернулись неудачей. И мама, и Лейла либо обманывали меня, либо понимали, что над ними Указ.

Парень-лавочник отложил крайнее копьё, сделал вид, что задумался, а после, медленно, словно нехотя предложил:

— Десять средних духовных камней.

Я нахмурился:

— Неужели это честная цена?

Мерцание символов дало мне точный ответ. Парень вздохнул:

— Пусть будет одиннадцать для ровного числа. Наша лавка щедра.

Мой ответ был другим:

— Сто средних духовных камней.

Парень выпучил глаза:

— Ты в своём уме? — помедлив миг, добавил: — Уважаемый?

Я с сомнением спросил:

— Разве это не честная цена?

— Нет! — парень махнул рукой над прилавком. — С каких пор груда дрянного железа столько стоит?

— Хм-м… — Я поджал губы, переспросил: — Ваша честная цена?

Парень рубанул ладонью воздух:

— Пятнадцать.

Указ снова показал, что это ложь. Я вздохнул — это будет долгий торг.

Спустя несколько сотен вдохов устали мы оба. И я, из раза раз повторять слова про честную цену, и парень-лавочник. Грохнув по столешнице кулаком, он припечатал:

— Забирай своё барахло. Не буду я ничего у тебя покупать. Дрянное железо, никуда не годное.

На миг я растерялся, а затем ухмыльнулся:

— Дрянное железо? А травы и ядра? А амулеты Тихого Шага?

Парень так и замер с поднятой рукой, не успев мне даже ответить, я же предложил:

— Может, позовёшь хозяина лавки?

Парень покраснел, заорал:

— Чего это ты мне указываешь? Говорю — забирай и вали из лавки!

Пару вдохов мы мерились взглядами, затем я вздохнул — глупо получилось — и потянулся к прилавку, забрать своё оружием. Не устраивать же в чужом доме ругань? Будет мне наука, что не всегда нужно выбивать из торговцев полную цену. Не сумел вовремя остановиться. Раньше было проще, когда я всего лишь соглашался на ту цену, что слышал. Сначала мне подсказывала мама, что цена подходящая. Затем я не спорил с мастерами, что назначали цену за свои услуги. После пользовался помощью толстяка Плава, который никогда не обманывал сына друга-ватажника, затем помощью Ирама…

Хотя нет. Был еще случай. Когда я продавал контракты и пилюли у теневиков. Но тогда я давил, остановившись лишь на половине цены. Да и товар был незаконный.

Здесь же очень не хотелось продавать за полцены. Я же вижу, какие цены указаны за меч и нож на витрине слева, и вряд ли они настолько лучше того железа, что принёс на продажу я.

Успел вернуть в кисет лишь половину оружия, когда заметил за стеной медленно плывущие контракты. И сам замедлился, не спеша собирать свой товар. Спустя несколько вдохов за спиной парня через заднюю дверь лавки появился старик, точь-в-точь подходящий под описание Гавала. Только ещё более старый и седой, даже цветные пряди потеряли свою яркость. Впрочем, и Гавал бывал в городке больше десяти лет назад. Старик оглядел нас и недовольно поинтересовался: