– Верно, сто лет назад. Только Верховные лорды остались те же. И если они, еще сравнительно молодые, не постеснялись расправиться с одареннейшими магами за одну только идею объединенной школы, то что помешает им уничтожить нас теперь, когда они одряхлели и просто в силу возраста должны ненавидеть всякие новшества?

– Ну, это еще вопрос, кто кого уничтожит. Если мы объединим силы…

– Не выйдет. Ты забываешь про наследные айкасы. Наши камешки против них – что чих против бури. Может быть, магическое искусство Верховных не так уж сильно превосходит наше, но их Айкасы во много раз сильнее. С ними и младший ученик разобьет наголову целую армию магов.

– А что, если бы благородные господа получили в свое распоряжение Красный айкас лорда Региуса? – вкрадчиво спросил первый советник, выступая из темноты.

На него изумленно воззрилась дюжина пар глаз.

– Этого не может быть! – оторопело воскликнул тот, кого товарищи называли Малихом. – Маг-нагорн! Судя по немоте под его черепушкой, этот субъект должен валяться в глубоком обмороке. А он разговаривает, и, похоже, осмысленно!

– А по-моему, наоборот, несет бред, – возразил главный оппонент Малиха, черноусый сгорн с глубоко запавшими глазами. – Разве вы не знаете, любезнейший, что айкасы Верховных остаются при них до самой смерти? А лорд Региус (черноусый кивнул в сторону), как мне кажется, весьма бодр для умирающего. Кстати, как бы он вас не услышал! Верховные лорды, знаете ли, могут причинить серьезные неприятности тем, кто распоряжается их Камнями.

– Это верно, – согласился Соф Омри. – Но, может быть, господа хотят немного погулять, размять затекшие члены? Не сейчас, ближе к утру, когда все начнут расходиться по шатрам. Я нашел здесь, неподалеку, чудесный цветущий луг и с удовольствием сопроводил бы туда благородных магов. Думается мне, эта прогулка будет исключительно полезна всем нам.

Личный слуга Кармала Удмук грузной тенью просочился в покои повелителя, упал на колени и, стукнув лбом о ковер, потешными мелкими рывками пополз в направлении господина с подвываниями:

– О солнцеподобный владыка! Твой ничтожный раб счастлив видеть тебя в добром здравии!

За сегодняшнее утро Удмук проделывал этот фокус уже шестой раз, и только врожденное чувство юмора помогло Кармалу справиться с раздражением, вызванным очередной бессмысленной проволочкой: пока слуга не проползет положенные придворным протоколом две сажени, ничего, кроме раболепной чепухи, от него не услышишь.

Отношение владыки к дворцовому этикету не отличалось теплотой. Стремительный по натуре, склонный быстро принимать решения и тут же воплощать их в жизнь, венценосный Кармал частенько чувствовал себя мухой, запутавшейся в паутине вязких официальных формул, церемоний, правил и предписаний. Вырваться из их цепкого плена не представлялось возможным. Для потомственных слуг и царедворцев этикет был божеством, священный трепет перед коим они впитывали с молоком матери. Следование дворцовому протоколу стало у них инстинктом, и любые поползновения Кармала отменить или упростить хотя бы некоторые наиболее тягостные процедуры повергали их в шок. К примеру, почтенный мажордом, у которого Кармал как-то спросил, нельзя ли слегка изменить правила, чтобы слугам не приходилось повторять формулу приветствия владыки много раз на дню, посмотрел на него с таким ужасом, словно повелитель намеревался обязать своих подданных ходить по потолку.

– Но это невозможно, мой господин! Они привыкли… Они не смогут иначе!

Наверное, именно по этой причине Кармал предпочитал набирать в свою личную гвардию выходцев из низов. Не отягощенные памятью предков-вассалов, бывшие нищие и беспризорники относились к причудам своего повелителя спокойно, пренебрежение владыки к условностям этикета их не шокировало.

Личный слуга прополз свои две сажени, произнес последние слова навязшей в зубах формулы и наконец перешел к делу:

– Достопочтенный маг Валент осведомляется, не соблаговолит ли многомилостивый владыка принять его по срочному делу.

Кармал насторожился. Валент был одним из старших учеников лорда Региуса. Уезжая на Большую встречу, придворный маг временно переложил на ученика свои обязанности, но до сих пор Валент в покоях владыки не появлялся. Да Кармал его и не ждал. Лорд Региус перед отъездом дал понять, что оставляет замену исключительно проформы ради.

– Поставленные мной магические блоки и защиты действуют независимо от того, где я нахожусь, – объяснил старик. – Они потеряют силу только с моей смертью, а умирать я пока не намерен. Так что можете не опасаться ни подданных, ни болезней, государь. Я оставляю Валента во дворце просто на всякий случай. Он вас не побеспокоит.

Но вот побеспокоил, однако же!

– Зови! – приказал Кармал, и Удмук, вскочив и согнувшись пополам, резво попятился к двери.

Ученики Верховного лорда во дворце появлялись чрезвычайно редко и с придворным этикетом были почти незнакомы. Поэтому Валент – невысокий скуластый сгорн с аккуратной каштановой бородкой – замешкался на пороге, не зная, упасть ли ему на колени или ограничиться поклоном. К удовольствию владыки, выбор был сделан в пользу поклона.

– Извините мою дерзость, государь, но я попал в затруднительное положение, и мне необходим ваш совет. Уезжая, лорд Региус среди прочего поручил мне просматривать мысли вашего ближайшего окружения. Вскоре после его отъезда я обнаружил, что мысли одной из ваших наложниц…

– Алмели, – подсказал заинтригованный Кармал, невольно подавшись вперед.

– Да, таково ее имя, – подтвердил маг, не удивившись точности догадки. – Так вот, оказалось, что ее мысли мне недоступны. Обескураженный, я вступил в магический контакт с учителем. Он объяснил мне, что Алмель – дочь нагорнийской ведьмы, что мышление ведьм устроено иначе, чем у остальных нагорнов, не говоря уже о сгорнах, поэтому нашим магам проникнуть в их сознание сложно. Еще мастер заверил меня, что наложница не станет замышлять против вас ничего худого, и напомнил о возможности судить об окраске мыслей по цвету ауры чувств. Я воспользовался его советом, и должен сказать, что аура вашей наложницы очень мне не понравилась. Я увидел сильную тревогу и мучительные сомнения, какие бывают у людей, выбирающих между смертью и чем-то совершенно невыносимым…

– Вы ошиблись, господин Валент, – оборвал мага Владыка. – Алмель не могла чувствовать то, о чем вы говорите. Я бы знал об этом. Должно быть, упомянутая вами аура у ведьм тоже иная, чем у остальных людей.

– Невозможно, владыка. Чувства – первооснова жизни души. Они не зависят ни от воспитания, ни от знаний, ни от опыта. Все мы одинаково чувствуем радость, печаль, страх, покой, злость, воодушевление… Не только люди, но даже высшие животные. И палитра ауры чувств едина для всех. Обладая нужным Даром, можно скрыть эту ауру от магического взгляда, но подделать ее цвета не по силам никому. Прошу вас, государь, позвольте мне продолжать. Я опасаюсь, что нам нельзя терять времени.