В голове всплыл и недавний визит Силенки, и ее слова о том, что мне по возвращении надо будет обязательно увидеться с ней насчет Снежного мира. Чем я могла помочь? Как мои воспоминания и кошмары могли предотвратить случившееся?

Я чувствовала, что события в Дайтерри и Снежном мире взаимосвязаны, но моих обрывочных знаний об этих мирах не хватало для того, чтобы составить картинку. А рассказывать мне, что да как, кажется, никто не собирался. Лакс уж точно, иначе бы после возвращения он не вернулся бы к прерванному чаепитию.

— Как ты нашел меня? — спросила я. — Был один шанс на миллион, что я окажусь возле твоей палатки. И что с остальными претендентками? Если ты пропадешь завтра, поднимется шум. Ты ведь вроде как брат несравненного Перунки.

Он поднял глаза от кружки и внимательно посмотрел на меня.

— Столько вопросов, Стилгмар. И ни одного по делу. Силенка хорошо о тебе отзывалась, но, видимо, на этот раз ощущения ее обманули.

Я вспыхнула. А я-то думала, все издевки в прошлом.

— Ты так и будешь оскорблять меня, Лакс? — Я со стуком поставила кружку на столик и поднялась. — Может, уже хватит? Я же сказала тебе, что не помню того, что было. Или ты решил выдать мне двойную дозу ненависти на дорожку? Я задала вопрос. Он меня интересует. Если не хочешь отвечать, так и скажи. Без издевок. Без сарказма.

— Не хочу.

Он улыбнулся краем губ и тоже поднялся. Я сжала губы, готовясь к еще одной порции издевок или гневной отповеди, но его слова меня удивили.

— Ты права, Стилгмар.

Этого я меньше всего ожидала услышать. Я даже приоткрыла рот от неожиданности. Лакс же отвернулся от меня и подошел к окну, напряженно, собранно, словно пытаясь заставить себя принять какое-то важное решение.

— Ты права, извини, я веду себя как идиот, — сказал он, глядя на залитую солнцем улицу перед домом. Я заметила, как его пальцы впились в узкий край подоконника, и отвела глаза, чувствуя себя так, будто увидела что-то очень личное. — Это все из-за Снежного мира, о котором ты не помнишь, все верно. Мне тоже надо забыть об этом и сделать вид, что ничего и не было.

— Лакс, ты должен мне рассказать, — тихо сказала я.

Он обернулся ко мне, и я отшатнулась. Глаза Лакса, синие в здешнем его обличье, светились. Он шагнул вперед, и я неосознанно попятилась, испуганная светом его глаз.

— Я могу тебе рассказать. Ты предала нас, ты обрекла на смерть сотню людей. Ты сделала так, чтобы тебя посчитали мертвой, но ты не учла, что кое-кто из раненых может выжить и рассказать о тебе. — Он говорил совершенно спокойно, но каждая фраза била меня как кнутом, заставляя делать шаг назад. Еще шаг. И так до тех пор, пока я не уперлась в стену возле двери. — Я веду себя, как идиот, позволяя эмоциям брать над собой верх. Но пока я каждый день живу с осознанием твоего предательства, ты спокойно спишь, спокойно ешь и заводишь друзей.

Пару мгновений он находился совсем близко. Мое сердце колотилось где-то в горле, и я почти ждала, что он сделает еще движение и… Но Лакс отступил, развернулся и отошел прочь.

— Я обещаю тебе держать свои эмоции под контролем. По крайней мере, пока ты здесь. Но я помню, Стилгмар. И ты помни о том, что я помню.

— Жди меня здесь, — приказал Лакс, выходя из комнаты. — На улице стоят претендентки. Мне придется их принять. Не выходи отсюда ни под каким предлогом.

Он закрыл за собой двери и оставил меня одну. Только после этого я позволила себе поднять руку и вытереть скатившуюся по щеке слезу.

Я заварила себе еще аркнуба и уселась с ним на небольшой диванчик у стены. Просто необходимо было успокоиться и прийти в себя после слов, брошенных Лаксом мне в лицо.

Предательство, смерть, ненависть — все это мне уже было знакомо. Я постаралась вернуться в тот день в больнице и воскресить в памяти интонации его голоса, так отчетливо дрогнувшего в тот момент, когда я спросила, а уверен ли он в своих словах. В тот момент мне казалось, я слышу в нем сомнение, но сейчас, оглядываясь назад, я уже не была так уверена в том, что оно там действительно было. Я не хотела мириться с тем, что произошло в Снежном мире. Даже если там и вправду было предательство. Я не могла такого совершить, это ошибка.

Только смогу ли я с этой ошибкой жить, вернувшись в свой мир?

Смогу ли я засыпать и просыпаться каждый день с мыслью о том, что, возможно, стала причиной чьей-то смерти? Таблетки, конечно, помогут мне обойтись без кошмаров…

Я застыла. Таблетки! Ведь я оставила флакон с лекарством в резиденции! Таблетки остались в моей комнате, на тумбочке возле кровати. Кто-то из Патронов обязательно зайдет ко мне — просто, чтобы проверить, что все в целости и сохранности. Что они сделают, если найдут флакон? Что мне теперь делать?

Я на цыпочках подкралась к двери, прижала к ней ухо. В коридоре слышны были голоса девушек, кто-то заливисто смеялся, кто-то серьезно задавал вопросы. Похоже, Лакс развлекается вовсю. Мысли в моей голове лихорадочно заметались.

Если я лишусь таблеток, уже этой ночью меня настигнет очередной кошмар из серии «все хотят тебя убить, предательница!». Ощущение ледяной воды в желудке я помнила очень хорошо, и освежать память новым утоплением мне не хотелось. Выдержу ли я эту ночь? А может, утону по-настоящему, захлебнувшись водой из сна?

Я отошла от двери и уселась на диванчик, сжимая на коленях руки. Надеюсь, Лакс еще недолго будет играть роль радушного хозяина, иначе я просто сойду с ума от мыслей. И все же придется подумать, ибо вернуться в Белый мир за лекарством я смогу не сегодня и точно не завтра. Сколько мы пробудем в Дайтерри? День, два?

Господи, но ведь резиденция всего в паре кварталов пути отсюда! Мне понадобится всего полчаса, чтобы добраться туда и обратно. Я просто возьму таблетки и приду.

Правда, это «просто» немного портили правила посещения женихов претендентками, о которых я все же еще не успела позабыть. Один визит в день знакомства и один — в день битвы за Трофей, чтобы жених не привязывался к той, которая, возможно, не доживет до конца турнира. В годы смертельных турниров правила обычно соблюдались очень жестко, и я была уверена, что, если выйду, то обратно точно не вернусь.

Но ведь нам с Лаксом не обязательно встречаться в его доме. Мы можем увидеться у Ворот, тем более, от резиденции до них вообще рукой подать.

Я уставилась на дверь, кусая губы. Давай же, Лакс, хватит охаживать местных красавиц. Все равно на турнире биться за тебя никому из них не придется. Интересно, правда, как объяснит Неярь Перунка внезапное исчезновение своего «брата»? Хотя наверняка он все продумал и просчитал заранее.

Я подошла к окну и стала рассматривать идущих по улице женщин. Уже к вечеру в стране их станет на несколько десятков меньше. Во время турниров до первой крови в день ухитрялись проводить до пятидесяти боев. Смертельные бои длились дольше, но тоже собирали свой кровавый урожай. За семь десятков дней турнира погибало в разные годы от тысячи до трех тысяч женщин. Их рабочие места тут же отдавались другим — чего-чего, а неустроенной рабочей силы в стране было с избытком. В течение следующего года счастливые жены беременели и рожали детей. Матерям мальчиков везло — они получали после родов постоянные рабочие места и сохраняли их за собой почти до конца жизни. Тем же, кто произвел на счет девочек, приходилось до начала следующего турнира перебиваться временными заработками. Мужчины не имели права работать, так что в их обязанности вменялось сидеть с кучей детей своей нынешней жены от предыдущих союзов и лелеять мечты о новом турнире.