«Стоп-стоп, так это тот самый Саймон Иллиан? Тот самый шеф СБ, которого Морозов без тени иронии называл легендарным?»

– …и сошелся с моей матушкой. Почему именно тогда, а не в любое другое время – они ведь работали вместе уже целых тридцать лет, – понятия не имею, но оно так. И теперь он вроде как там, постоянно. С ней. Если она не на работе в резиденции. Они все время вместе, прямо как приклеенные. Должен вам сказать, это чертовски обескураживает.

– А, так они любовники? – наконец догадалась Риш. – А почему ты прямо об этом не говоришь?

Айвен Ксав покачал головой, сделав какие-то неопределенные движения руками.

– Видимо, я еще к этому не привык.

– За четыре года? – растерянно моргнула Тедж. Иными словами, Саймон Иллиан – без пяти минут Айвенов отчим, и он до сих пор не удосужился об этом упомянуть? – А у него в самом деле кибер-мозг?

– Что-что?

– Так говорили на Архипелаге. Иллиан, шеф Имперской безопасности Барраяра, у которого кибер-мозг. – Если верить зловещим слухам, он обладал сверхчеловеческими качествами. Или, точнее, сверх-бесчеловечными?

– Я бы назвал это иначе. Когда он был молодым двадцатисемилетним лейтенантом СБ – м-да, почти на восемь лет меньше, чем мне сейчас, надо же… – Помолчав пару секунд, Айвен Ксав продолжил: – Ну, короче, император Эзар отправил его тогда на несколько месяцев на Иллирику, чтобы ему там вживили в мозг экспериментальный чип эйдетической памяти. Это было чем-то вроде разжалования – девять из десяти человек после этой операции впали в шизофрению, и проект был законсервирован. А десятым оказался Иллиан. И с тех самых пор он был вынужден управляться с двумя видами памяти: идеальной, которую давал чип, и своей собственной, органической. Ну, а потом Эзар, понятное дело, умер, и Иллиану пришлось самому выбирать свою дальнейшую судьбу. И во время мятежа Фордариана он стал одной из ключевых фигур регента.

– Так, а потом у него случился удар, и… – Тедж попыталась проанализировать весь этот поток устаревшей информации. – Это как-то повредило чип?

Айвен Ксав откашлялся.

– На самом деле все было наоборот. Чип сломался. Его пришлось удалять хирургически. Но у Иллиана в мозгу образовалось что-то вроде… описать это трудно – пожалуй, даже труднее, чем пережить… чип у него стоял почти тридцать пять лет, и за это время нейронные связи в мозгу изменились. А когда чип вдруг взяли и выдернули, Иллиану было очень трудно к этому приспособиться. Так вот, пунктик Саймона состоит в том… – Айвен Ксав замялся, – пунктик Саймона состоит в том, что он привык пользоваться этой своей кошмарной фотографической памятью, но теперь он иногда путается. А поскольку он человек довольно спокойный, ты никогда не уверен в том, что там творится у него в голове, хотя оно и раньше вообще-то так было. Поэтому, м-м… будьте к нему снисходительны, а?

Так значит, он, – попыталась сформулировать для себя Тедж, – он беспокоится о том, чтобы не унизить достоинство любовника своей матери? И, похоже, не только из-за того, что это отразится на матери. Похоже, он беспокоится и о самом Саймоне Иллиане. Это было… неожиданно.

А Иллиан ей теперь приходится… кем-то вроде свекра? И примет ли он сам ее в этом качестве? Оставалось неясным, связывают ли его с Айвеном Ксавом какие-либо родственные чувства. Однако, похоже, легендарный сейчас пребывает в своего рода сумеречном состоянии сознания. Ну да, старики. Говорят же, что барраярцы стареют раньше других обитателей галактики.

Все это было очень занятно. Если бы грозный Кристос предложил им прямо сейчас сбежать от назначенного свидания с судьбой, Тедж не была уверена, что поймала бы его на слове.

В конце концов они подъехали к очередному жилому небоскребу, стоявшему на высоком берегу реки – что обеспечивало еще более прекрасный вид из окон.

– Ты здесь вырос? – спросила Тедж, когда они вышли в очередной подземный гараж.

– Нет, матушка переехала сюда недавно. У нее тут два верхних этажа. Она привыкла жить в старом доме, гораздо ближе к резиденции императора. Там я и вырос – не выше и не ниже, чем мог бы в любом другом месте, смею предположить.

– Симпатичные норки, – пробормотала Риш, когда они поднимались в прозрачной лифтовой шахте, этаж за этажом, мимо элегантно обставленных холлов. – Чем выше этаж, тем дороже?

– А кто его знает, – пожал плечами Айвен. – Матушке принадлежит все здание, так что вряд ли она платит за аренду. – И, немного помолчав, добавил: – Старое пока тоже осталось у нее в собственности. – И снова после короткой паузы: – И то, где я живу, тоже. Всем этим занимается ее управляющий.

Тедж уже начинала задумываться, не правильнее ли будет квалифицировать леди Элис Форпатрил как самостоятельный Малый дом? А потом они шагнули из шахты в очередной холл и, направляемые Кристосом, через элегантные двойные двери, отделанные изысканной деревянной инкрустацией, прошли в полутемную прихожую, украшенную зеркалами и живыми цветами. А оттуда – в просторную гостиную с огромными – во все стены – окнами, из которых открывалась чарующая панорама столицы, освещенной предзакатными лучами и медленно погружающейся в сумерки. Еще немного – и под окаймленным облаками небом повсюду, сколько хватает глаз, зажгутся городские огни, мерцающие подобно драгоценным камням на бархатной ткани.

В дальнем углу комнаты, в уютных креслах, сидели рядышком мужчина и женщина.

– Миледи, сэр! Лорд Айвен Форпатрил, леди Тедж Форпатрил, мадемуазель Ляпис-Лазурь, – церемонно объявил Кристос, передавая пленников с рук на руки, и тут же тихонько ретировался.

Мужчина и женщина встали с кресел и вежливо поклонились.

Тедж успела просмотреть на борту множество видеозаписей, а потому сразу же узнала эту пару. Хотя, когда видишь человека лицом к лицу, он всегда оказывается чуточку иным, отличным от графического образа: и дело тут в запахах, звуках, да и просто в осязаемости. Да, эти люди были именно осязаемы.

Леди Элис была не первой молодости, ее можно было бы назвать «женщиной почтенных лет», но никак не старухой, двигалась она легко и непринужденно, а серебряные нити в волосах, перехваченных сзади лентой, выглядели скорее как изысканное украшение. Бледное овальное лицо, большие глаза – темно-карие, как у Айвена Ксава; ухоженная нежная кожа. Темно-красное платье с длинным рукавом, с юбкой ниже колен, поверх него чуть более темная просторная безрукавка такой же длины. Темно-красные тона были ей очень к лицу и прекрасно сочетались с окружающей обстановкой и временем года.

Костюм Саймона Иллиана мало чем отличался от одежды шофера – разве что цветовой гаммой: нежно-кремовый с угольно-черным. Он был лишь чуточку повыше леди Элис, рост которой явно соответствовал среднему для обитательницы Барраяра. Редеющие каштановые волосы на висках были подернуты сединой. Фотографии, на которых его видела Тедж, относились еще к тем временам, когда Иллиан был шефом СБ – всегда на заднем плане какого-нибудь важного для Империи события, и всегда – предельно напряженная поза, мрачное лицо. Знай она тогда, что это Айвенов отчим, уделила бы ему побольше внимания. Теперь же Иллиан улыбнулся ей с той неопределенной благожелательностью, которая вполне соответствовала намечающемуся брюшку, но как-то мало сочеталась с его репутацией.