Не опуская руки, Лиам выдохнул одно слово:

– Беги.

И исчез.

– Нет! – заорал я.

Свечи погасли. Ветер стих.

Какое-то время мы сидели молча. Я судорожно хватал ртом воздух, сердце колотилось о рёбра в такт скачущим в голове мыслям.

Он был духом.

Духом.

– Вот и всё, – сказал я срывающимся голосом. – Его… больше нет.

– Не обязательно, – возразила Элейн, и я резко повернулся к ней. – Я ещё никогда не испытывала ничего подобного: будто одновременно с тем, как я манила дух Лиама к нам, он тащил меня к себе. У духа просто не может быть столько силы.

В моей груди затеплилась надежда.

– Что это значит? – спросила Анна.

Элейн недоумённо нахмурилась:

– Признаться, понятия не имею.

Глава 23

Анна

Мы разошлись, чтобы подготовиться к вечеринке, но прежде я удостоверилась, что Колин действительно в порядке. Сеанс тёти Элейн оставил после себя больше вопросов, чем ответов, и на бедняге не было лица. У меня у самой стоял ком в горле от воспоминаний о духе Лиама, а ведь он мне даже не брат. Но Колин обеими руками уцепился за предположение тёти Элейн, что Лиам жив, и я прикусила язык, чтобы ненароком не сказать чего-то, что могло разбить его надежды.

Вернувшись к себе, я пошла в душ. На обуздание волос ушло, как обычно, полчаса, но зато в итоге я не могла налюбоваться своими аккуратными тугими кудрями.

Я остановила свой выбор на асимметричном чёрном платье с одним рукавом до локтя и тонкими кружевными вставками в готическом стиле на груди и по краю. Оно идеально сливалось с материалом хвоста. Завершала образ пара мягких чёрных туфель.

Я уставилась на себя в зеркало, чувствуя, как от волнения сводит внутренности. Сегодня в наш дом должно явиться нечто намного опаснее злого духа, и мне предстоит его вычислить. Для меня это долгожданный шанс доказать, что и от моих сил есть польза, но это вовсе не означает, что мне не страшно.

Я почувствовала маму в дверном проёме ещё до того, как увидела её в зеркале. Она ласково и понимающе улыбалась, и я бросилась к ней в объятия.

Она погладила меня по спине и тихо сказала:

– Ты не обязана это делать, Анна. Мы что-нибудь придумаем.

Но она ещё не договорила, а я уже замотала головой:

– Нет. Нельзя. Я… Я должна.

Я отстранилась и плюхнулась на кровать. Нора села рядом и обняла меня за плечи одной рукой. Я уже хотела воспротивиться – объятиями всех проблем не решить, – но на сердце стало так хорошо, что я прижалась к ней.

– Почему ты должна? – спросила Нора.

Я сжала в кулаке одеяло, подбирая слова. Мне ещё не приходилось озвучивать эти свои чувства.

– Потому что я гожусь не только для помощи по хозяйству. От моих сил тоже может быть польза.

Внутри у меня будто что-то щёлкнуло. Всё это время я думала, что, помогая Колину и борясь с Фином, я тем самым доказываю, что и мои силы чего-то стоят, но я и так это знаю. Проблема в том, чтобы заставить всех остальных это осознать.

Но теперь в этом не было нужды. Я помогла Колину почувствовать себя в «Рэйвенфолле» как дома. Я выяснила, что связывает его с Фином. Я догадалась, что с бабушкой что-то не так, и спасла её прежде, чем Колин пострадал.

И я сделала всё это, не пользуясь своими силами.

Всё это время я думала, что мне важно доказать их пользу, но в действительности они были лишь малой частью меня. Мне не нужна была магия, чтобы проявить себя, и какой бы способностью я ни обладала, не она определяла моё место в «Рэйвенфолле».

– О, радость моя. – Нора крепче прижала меня к себе. На глаза мне навернулись слёзы, и я дала им пролиться. И услышала, как она тоже шмыгает носом, всхлипывая. – Прости меня, пожалуйста. У меня и в мыслях не было, что ты так думаешь.

Я отвернулась, пристыженная, что из-за меня её теперь мучает чувство вины. Но она прижала ладонь к моей щеке и мягко развернула меня к себе.

– Я не пускала тебя к гостям, чтобы не сваливать на тебя ответственность, – сказала она. – Я хотела, чтобы твоё детство продлилось как можно дольше, чтобы тебе не пришлось, как мне, слишком рано повзрослеть. Я боялась, что это место не оставит тебе выбора, как было со мной.

Я смахнула с глаз последние слёзы.

– В смысле?

Выражение лица Норы смягчилось.

– Я очень, очень люблю «Рэйвенфолл», это замечательное место, но я никогда не желала быть его хозяйкой. Я так долго считала себя его пленницей, что стала ею в действительности. Но я не должна была думать за тебя, что ты хочешь того же, чего хотела я, и за это прошу у тебя прощения. – Она сжала мне руку. – Психометрия – это редкий и чудесный дар, Анна, и я безудержно рада, что он выбрал тебя. Дай ему шанс. Со временем он раскроется в полной мере.

Я кивнула, успокоенная её уверенным тоном: мама никогда меня не обманывала. Мои пальцы стиснули шерстяное одеяло, колючее, но такое знакомое и родное. Это моё одеяло, моя кровать, мой дом. Здесь я в безопасности, и не важно, что нам вскоре будет противостоять.

– Но я хочу именно этого, – призналась я. – Стать когда-нибудь хозяйкой «Рэйвенфолла».

По её лицу медленно расплылась улыбка.

– И я не представляю лучшей кандидатуры мне на смену.

Её слова были как первый глоток горячего шоколада в холодный вечер, от них стало так тепло и легко на душе, будто с неё свалился груз, о существовании которого я и не подозревала. Нужно было давно поговорить об этом с Норой, а не пытаться справиться со всем в одиночку.

Окрылённая, я отпустила одеяло и заявила:

– Я готова.

Она снова притянула меня к себе и, прошептав «Я знаю» и поцеловав в макушку, встала. В этот самый момент в комнату вошли близнецы с органайзерами для макияжа и в одинаковых декольтированных красно-чёрных платьях с асимметричными юбками. Маски и украшения тоже были выдержаны в одном стиле. Роуз отказалась от крыльев, поняв, что они помешают ей свободно передвигаться в толпе гостей, но что-то мне подсказывало, что она найдёт другой повод в них покрасоваться.

Нора на выходе прикоснулась к плечам сестёр.

– О, – вырвалось у Роуз, оглядывающей комнату. – Как у тебя тут приятно.