Но я-то понимаю, что сказать она хочет: «Ты мне не командир. Ты мой муж. Мы – команда, и в ней мы равны. Так что веди себя прилично!»

Мне это очень нравится! Она совершенно права. Брак и семья – это командный спорт. Мы нужны друг другу, чтобы жить и сохранять любовь. Члены команды заботятся друг о друге и способствуют благу друг друга. Они делят ответственность согласно своим навыкам и способностям. Каждый вносит свой вклад, и каждый ставит потребности команды выше собственных. Меня, как и многих мужчин, брак научил истинно командному подходу. Я понял, что лучший способ сделать что-то – это сделать все вместе.

Один из самых трудных, но самых обычных уроков заключается в том, что домашняя жизнь молодого мужа и отца становится более продуманной. Мой друг говорит, что, когда у них с женой появились дети, они потеряли возможность делать что-то импульсивно. «Каждый раз, когда мы отправляемся куда-то с детьми, – говорит он, – я чувствую себя маршалом, планирующим большую военную кампанию. Коляски, игрушки, соски, подгузники, молочные смеси, влажные салфетки, лекарства, пластыри и бинты, детское питание, специальные чашки… Все не влезает даже в наш мультивэн! Чтобы поехать на обычный футбол, нам нужен целый автобус!»

Узнав, что я скоро стану отцом, этот человек посоветовал мне: «Поспеши научиться терпению!» Тогда я думал, что он шутит, но очень скоро прекрасно понял, что он имел в виду.

Поскольку мне нужно инвалидное кресло, наш мультивэн и без того загружен, но за долгие годы я выработал хорошую систему, которая позволяет мне переезжать достаточно быстро. Однако дети перемещаются в собственном темпе. Когда мы все куда-то едем, Канаэ приходится очень нелегко – ведь я не могу ей помочь. Ей приходится учитывать и мои потребности, и потребности ребенка.

Примерно через неделю после моего возвращения из турне мы впервые отправились на воскресную службу вместе с Киоси. Нам пришлось оставить малыша в детской, где он был бы под присмотром. Мы собирались оставить там коляску, но на коляске лежала сумка с подгузниками, а в сумке – бумажник Канаэ. Работник детской комнаты сказал Канаэ, что оставлять в коляске личные вещи нельзя, и она долго спорила с ним. А я страшно нервничал, потому что служба уже началась.

Я предложил Канаэ оставить подгузники, но забрать бумажник. Сказал я это довольно раздраженным тоном, и она обиделась. Я не мог понять, что в тот момент произошло нечто большее, чем показалось мне на первый взгляд. Позже Канаэ объяснила: ей было тяжело оставлять ребенка с чужими людьми – раньше она никогда этого не делала. У нее случился обычный материнский срыв: «Я волновалась не о бумажнике. Мне было неспокойно оставлять ребенка с человеком, которого я совершенно не знаю».

Материнский инстинкт Канаэ очень силен. Она ощущает теснейшую связь с нашим сыном. Я благодарен за это и глубоко уважаю ее чувства. Вместо того чтобы проявлять нетерпение и ругать жену за медлительность, мне нужно было взглянуть на ситуацию по-другому. Такой прием называется рефрейминг – смена угла зрения. Это несложно, если осмыслить свое восприятие и понять, как на него влияет прошлый опыт, эмоции и мысли.

Еще один приятель привел мне прекрасный пример. Он вернулся домой после тяжелого рабочего дня и обнаружил, что, прежде чем отдохнуть, он должен подстричь газон. Он вытащил газонокосилку на задний двор. Газон был буквально завален детскими игрушками. Судя по всему, мячи, биты, велосипеды двухколесные и трехколесные, куклы и другие игрушки принадлежали не только его собственным, но и соседским детям. Мой друг стоял в растерянности, и тут проходивший мимо пожилой сосед дал ему полезнейший в плане рефрейминга совет: «Подумай об этом так: скоро они вырастут и покинут дом, и ты будешь скучать по ним. Учись у меня!»

И отношение моего друга тут же изменилось. Он перестал злиться из-за раскиданных игрушек, которые мешали ему стричь газон. Вместо этого он ощутил благодарность за то, что дети еще несколько лет будут с ним.

Какой прекрасный подарок сделал ему сосед! Мой друг передал его мне, и я буду им руководствоваться. Вместо того чтобы видеть в жене человека, который за мной не поспевает, я должен был увидеть в ней любящую мать, которая не хочет оставлять сына с работником детской комнаты, потому что мальчик ей очень дорог. Узы, соединяющие мать и дитя, не поддаются описанию – их не в силах понять даже самый чуткий муж и отец. Я слышал, что женщины ощущают боль детей, как свою собственную. Наблюдая за Канаэ и Киоси, я думаю, что это вполне возможно. И я должен всегда об этом помнить.

Я должен признаться: «Я не могу выносить, когда мой ребенок плачет!» Честное слово, если Киоси долго плачет, я выхожу из комнаты или из дома. Если мы едем в машине, то мне нужно выйти на ближайшей остановке. Нет, не думайте, что я этим горжусь. Поверьте, я пытался отключиться от детского плача с помощью музыки и наушников, но ничего не помогает.

Отчасти это объясняется тем, что я не могу подойти к нему и взять на руки. Это угнетает меня и снова напоминает о моей инвалидности. Как большинству мужчин, мне нужно немедленно решить проблему, с которой я сталкиваюсь. Но я не могу решить проблему детского плача, потому что не способен, как Канаэ, взять сына на руки и укачать.

Мы узнали, что иногда нужно дать ребенку наплакаться от души, чтобы он сам успокоился и заснул. Порой, когда мы укладываем Киоси спать в кроватку, он начинает кричать просто из чувства протеста. Но мы точно знаем, что если с ним все в порядке, то нужно оставить его в кроватке, чтобы он к ней привыкал.

Канаэ может подойти, наклониться над кроваткой и поговорить с ним. Иногда это срабатывает. У меня так не выходит – я просто хочу, чтобы он перестал плакать.

Особенно тяжело мне было, когда у Киоси были колики, и он плакал по несколько часов. Конечно, для Канаэ это тоже было тяжело – возможно, даже тяжелее, чем для меня.

Мне пришлось признать, что я не могу решить проблемы нашего сына. Мне нужно позволить его матери делать это – она справится с задачей гораздо лучше. Это был урок смирения, но ведь смиренные блаженны, верно? У меня есть друзья, которые считают меня счастливчиком – ведь мне не приходится убирать за сыном и мыть посуду. Но мне очень хотелось бы помогать Канаэ по дому. Честное слово!

Со мной порой случается такое, что я приглашаю кого-то в гости, забываю об этом и сообщаю Канаэ в последнюю минуту: «О, дорогая, сегодня к ужину будут гости, я тебе говорил? Они придут через полчасика!» Ой!

Жена моя – человек терпеливый, но на третий или четвертый раз, когда ей пришлось судорожно наводить порядок и готовить ужин, она напомнила мне, что общение в настоящем лучше общения в прошлом, и жена лучше бывшей жены.

Приглашая людей в дом, не посоветовавшись с женой, я не просто исключаю ее из круга общения, но еще и нагружаю лишней работой – ведь это ей приходится убираться и готовить. Поступая так, я проявляю нечуткость. Она совершенно права, когда говорит, что я вижу в ней работницу, а не человека, заслуживающего любви и уважения. Я не думаю о том, что ей придется трудиться, и не проявляю сочувствия. Это обижает ее. Ей хочется, чтобы я был более чутким и лучше понимал ее чувства.