- Дружище, ты все еще не приготовил ультразаклинание против толпы врагов? – Спросил я, разворачивая сундук.

Длинные стальные когти походили на лезвия ножей. Подпусти хоть одну такую и можно попрощаться с литром-другим крови.

- Н-нет, - стыдливо ответил Кирсновский.

- У тебя есть пять секунд на подумать, пока я буду от них отрываться. А потом ты колдуешь что угодно, лишь бы сбить их к чертям.

Сундук поплыл по воздуху.

Химеролог выставил в сторону руку. На его ладони появился зеленоватый огонек. Мы продолжали лететь, но никаких изменений я не наблюдал.

- Не сворачивай с цели, - попросил тихо Кирсновский.

С крыши перед нами взмыла птица. Она была поменьше наших преследователей и имела белые перья. Махая крыльями, летела прямо на нас.

Небольшой голубь сел в сияющую зеленым светом ладонь Кирсновского.

Другой рукой парень вцепился в край сундука. Дерево от касания стало сохнуть и трухляветь так быстро, что за считанные мгновения превратилось в мелкую пыль. Кирсновский погрузил в дыру руку и вытащил целую горсть железных подков, мелких гвоздиков и медных пряжек. Пожмякав горсть железа в руках, он приложил его к тельцу голубя.

Зеленый свет стал ярче. Железо входило в тело птицы, как столовая ложка в густую сметану. Голубь начал разбухать, а из боков начинали торчать концы гвоздиков. Кирсновский провернул этот трюк с двумя новыми горстями.

- Я все время хотел спросить, почему именно тебя выгнали к чертям из столицы в такую даль. Но после такого перформанса вопросы отпадают сами собой.

- Заткнись, - сказал сквозь зубы Кирсновский и, отряхиваясь от выступившего на лбу пота, попросил, - помоги взлететь птичке. Его крылья не привыкли к такой нагрузке.

Птица походила на вздувшееся из-за сырости чучело. Она застыла с широко распростертыми крыльями и несхлопывающейся из-за куска торчащей в клюве бляхи от ремня.

Я остановил наш полет, приложив все силы на отправку в полет заметно набравшей лишний вес птицы. Она залетела в строй механических зверушек Часовщика. С хлопком взорвавшегося воздушного шарика голубь разлетелся на мельчайшие стальные осколки.

Несколько механических птиц полетели вниз, судорожно махая крыльями. Остальные взмыли высоко вверх в воздух.

- Отличная работа, - закричал я, на ходу разворачивая наш корабль.

Теперь твари хотя бы не преграждают нам путь. Да, они заходят скорее на атаку сверху, но тем самым позволяют мне ломануться напрямик к Часовщику.

- Держись так, как не хватался за материнскую сиську, - взревел я.

Кирсновский с ужасом вернулся к крепким объятиям с сундуком. Для лучшей аэродинамики пригнулся и я.

Со скоростью пущенной с вертолета КА-52 ракеты мы полетели в сторону замершего от удивления Часовщика. Ветер свистел в ушах, а дыхание от перегрузки сперло, но замедляться я даже не думал. Крепче перехватывая рукоять пистолета, уставился прямо на грудь, куда стоит целиться в первую очередь.

Земля была все ближе. Свист наполнился стуками стального лома об черепушки механических псов. Кирсновский загудел ужасающими для моих ушей проклятиями на основе терминов из магических наук. Ладно бы ругался обычным русским матом, но вот эти все «Эфирные живы» и прочие гадости заставили меня ужаснуться.

«Стреляйте тогда, когда увидеть белки их глаз!» - Крикнул чопорный английский джентльмен в моей голове. Он говорил это с такой уверенностью, что я решил последовать его совету.

Часовщик почуял неладное. Он поднял серебристый барьер перед собой. Идиот!

Пересиливая ударивший в грудь сильный ветер, я сделал выстрел не особо целясь. То ли мимо, то ли магия блокировала, то ли прошло слишком мало времени и эффекта пока не было. Но барьер пропал, а этот парень стоял как ни в чем не бывало.

- Прочь с судна, - крикнул я, силой отрывая Кирсновского с сундука.

Остановиться я уже не мог. Слишком высока была скорость. Мы все равно бы упали на землю, но так хотя бы риск получить здоровым куском дерева со всяким хламом меньше.

Как там дядька учил меня прыгать с парашюта? Все смеялись, когда я задорно скакал с лавки в песочницу, не понимая, как это может пригодиться в следующей жизни.

Я прыгнул. Покатился кубарем по земле, перемазался с ног до головы в грязи, но выжил. Поднимаясь на трясущихся ногах понял, что вроде бы ничего не сломал.

Часовщик валялся на земле, присыпанный горой разного мелкого хлама. Страшного вида рытвина в земле говорила, что сундук ударился в землю в пяти метрах перед ним. Попади он прямо в этого человека в цилиндре и можно было бы с уверенностью сказать, что для Дмитрия в морге появится много увлекательной работы на утро. А так хоть Часовщик выглядел сломленным, но более-менее живым. Рикошетом задело, наверное.

Я оглянулся. Кроме груд металла и удивленных воинов Кирсновского ничего больше не говорило о предыдущей схватке. Сам химеролог ползал по земле, кряхтел, ругался, но конечностями перебирал бодро. Сломал может быть немного ребер, но это поправимо для уровня медицины Боратовской больницы.

- Живой, дружище? – С улыбкой спросил я, подавая ему ладонь.

В ответ мне раздались ругательства. Светлые волосы парня превратились в бурые от комьев земли. Молочно-белый пиджак стал похожим на камуфляж и идеально сливался с местностью. Если бы он залез в канаве, то стал бы похож на скрывающегося от инопланетного убийцы Железного Арни.

Потрепанный, заплывший от синяков и ссадин, с отбитой плечом и онемевшей рукой Мишутка подковылял к