— Кормят там хоть нормально? — спросил я.

— Ты туда не есть идешь, — напомнил Постников. — Я бы тебе советовал ничего не заказывать и не отвлекаться на еду, пока не поговорите. И вообще, я сейчас за тобой заеду, дополнительно проинструктирую.

Появился он минут через пятнадцать на одной из представительских машин. Сам за руль не сел, поставил защиту от прослушивания от нашего водителя и, пока добирались до города, мне все уши прожужжал мерами безопасности, которые я должен соблюдать, если не хочу оставить клан на произвол судьбы.

— Вряд ли на меня будут покушаться в ресторане, — скептически заметил я.

— Все может быть. Я бы на твоем месте, с таким количеством недоброжелателей и откровенных врагов, не расслаблялся бы, — отрезал Постников. — Серьезней надо относиться к этому вопросу.

— На мне три защитных артефакта, — заметил я. — Один явный. — Я указал на перстень-печатку, одну из моих первых поделок. Он был хорош и как артефакт, и как украшение, но с тех пор я создал еще более серьезные штуки, только носил их скрытно. — И два тайных. Ко мне даже прикоснутся не смогут, не то что воздействовать магией или подсыпать яд.

— Ярослав, ты как-то говорил, что можешь играючи вскрыть почти любой чужой защитный артефакт, а те, что не сможешь вскрыть играючи, вскроешь недолго попыхтев, так?

— Так, — согласился я с легким удивлением.

— А почему ты думаешь, что ты один такой уникальный? Старые кланы хранят много секретов и не передают их другим. Кому-то, захотевшему убрать Вишневских, к ним даже прикасаться не пришлось.

— Вот видишь, их не спасло даже то, что они не выезжали из поместья. Если я буду там безвылазно сидеть, то скорее навлеку на себя неприятности, потому что не буду знать, что происходит. Одно дело — твои отчеты, и другое дело — мои глаза.

— Я не требую от тебя, чтобы ты сидел под охраной, я прошу быть осторожным. Вообще, в следующий раз не соглашайся встречаться с кем попало.

Доехали мы как раз без пяти семь. Постников по дороге созванивался со своими подчиненными, звонил он, звонили ему, и в последнем звонке сообщили, что за столиком уже сидит мужчина под личиной.

Поэтому я сразу направился в ресторан. Уточнил у метрдотеля, где находится ожидающая меня персона, как будто я этого не знал (Постников мне даже схему ресторана показал со всеми подсобными помещениями и с отмеченным нужным столиком), после чего прошел к «Ивану Ивановичу».

— Добрый день, — сказал я, присаживаясь за столик. — Вы хотели со мной встретиться.

— Добрый день, Ярослав Кириллович, вы необычайно пунктуальны. Нечасто встречаешь такое качество в молодых главах кланов. Также хочу отметить ваши предосторожность и осмотрительность, — улыбнулся он, намекая на наших людей, шнырящих поблизости от ресторана.

— Вы предусмотрительностью тоже не пренебрегаете, — улыбнулся в ответ я.

Он улыбнулся еще шире, будучи уверенным, что я заметил его личину. Не думаю, что он улыбался столь же радостно, если бы понял: я обнаружил, что личина у него лежит двумя слоями. На всякий случай я даже проверил, не тройная ли, и только потом принялся изучать внешность моего визави, который подозрительно кого-то напоминал. Столь близко посаженные глаза я встречал у Романа Глазьева. Родственник со стороны матери? К стыду своему, родственными связями кланов я не интересовался, будучи уверенным, что меня всегда может проконсультировать Постников или Ден.

— Итак, я вас слушаю. Вы принесли то, о чем говорили?

«Иван Иванович» принял оскорбленный вид, отложил меню, выставил и активировал артефакт защиты от прослушивания. Этим он не ограничился, будучи уверенным, что действует незаметно под иллюзией, он включил запись разговора на своем телефоне. Пенять ему на это я не стал — у самого в кармане лежал диктофон. Причем не простой, а пишущий голоса такими, какие они есть, так что «Иван Иванович» зря рассчитывает на используемый артефакт изменения голоса.

— Разумеется, нет, Ярослав Кириллович. То, о чем мы говорили, я покажу вам только в том случае, если мы достигнем принципиальных договоренностей.

— Вы так и не сказали, что вы хотите получить от меня взамен.

— Химеру определенного типа, Ярослав Кириллович.

— Мы не занимаемся этим, Иван Иванович. Поэтому вы зря потратили мое время.

Я сделал вид, что встаю, хотя был уверен, что разговор еще не окончен.

— Подождите, Ярослав Кириллович, — торопливо сказал собеседник, купившись на мой нехитрый прием. — Меня устроит не химера, а только информация о ее производстве. Плата будет такая же. Плюс деньги, разумеется. Сумму оговорим особо. Как вам такой вариант?

— Никак. Все бумаги Вишневских конфискованы императорской гвардией.

— Ой ли? Насколько я знаю, в поместье вскрыты еще не все комнаты.

Вот тут я реально напрягся, потому что то, что делается в поместье, мой собеседник знать был не должен. И если в своих я был уверен, значит, утечка шла со стороны Ефремова.

— Более того, в забранных у вас документах нет информации о химерах, — продолжал проявлять неприятную осведомленность «Иван Иванович», — поэтому я делаю закономерный вывод, что либо вы придержали их для себя, либо еще не нашли.

Либо они так и канули в Лету вместе с Морусом. Но про Моруса он не знает, следовательно, слив идет не от Ефремова.

— И за эти жалкие бумажки я готов заплатить сто миллионов и волховскую методику роста магии. Согласитесь, хорошая цена?

— Соглашусь. Проблема в том, что у меня нет этих жалких бумажек.

— Но могу я надеяться, что, если они появятся, вы мне их уступите?

— Надеяться вы можете на что угодно, — разрешил я. — Но я не заключаю договоры на то, чего у меня нет.

Мой собеседник не очень талантливо показал, что он расстроился. По-видимому, целью разговора были вовсе не документы.

— Что ж, в таком случае я действительно зря отнял ваше время. Отложим разговор, скажем, на месяц?

— Не буду вас обнадеживать. — Я все-таки встал. — Вряд ли что-то изменится через месяц.

— Сто миллионов стоят того, чтобы ради них перерыть все бумаги Вишневских…

— Возможно. До свидания.

Я развернулся и пошел к выходу, его прощальные слова были направлены мне в спину. Чем первым радовать Ефремова? Тем, что у него в подразделении крот? Или тем, что Глазьевы собираются плодить химер? Последнее, конечно, неправда, но ведь я этого могу не знать…

Глазьев-старший нервничал. Пусть они все продумали и ничего не могло пойти наперекосяк. Пусть брат супруги, Олег Кочергин, был куда ответственней Романа и всегда знал, когда можно отступить, а когда нужно нажать. Но от случайностей никто не застрахован. Тем более что эта сволочь Елисеев — сам сплошная случайность. Кто бы мог подумать, что сопляку удастся играть на уровне прожженных интриганов. Но Олег уверил, что это случайность и что даже если не удастся вернуть деньги, то подвести под монастырь — вполне. Очень уж Олега разозлил развод Глазьевых, да еще и несколько раз подряд. И вот сейчас как раз шел один из этапов выполнения плана.