– Почему?

– Не знаю даже, как объяснить… Просто мне так кажется!

– Чепуха! Нормальный альянс. Актриса и режиссер.Актриса и драматург. И наоборот, актер и драматургесса… Дирижер и певица. Самыйнормальный альянс!

– Отстань, Баська!

– Не отстану! Я хочу, чтобы вы сошлись и тоже купилитут домик, вот было бы здорово! Летом Дуська с ребятами и Федор жили бы здесь,а на выходные вы с Иваном приезжали бы… Как хорошо!

– Нет, ты меня достала! Я, пожалуй, поеду сегодня!

– Не вздумай!

– Тогда отвяжись от меня!

– Так и быть! Поедешь, как собиралась, завтра днем.

– Да, Федя, ты еще легко отделался, только зачем«пежо»-то было покупать? Дорогая машина, хватило бы с нее и «Жигулей», –заметил Иван. – Или уж «рено», все подешевле!

– Нет, правильно, – тряхнула головой Дуся. –По крайней мере она не сможет вякнуть, что он ей что-то должен. Твое счастье,Федька, что ты квартиры не лишился. Ладно, проехали! Там что-то еще надододелать, у тебя?

– Вероятно, но я, честно говоря, не знаю. Я невмешивался.

– Ничего, ты пока живи у нас, а я завтра съезжу,посмотрю, и мы в два счета приведем все в порядок. Только уж ты, Федя, впредьбудь поосмотрительнее. Бедный мой братик!

– Федя, тебе новая жена нужна? – басомосведомилась Шурка.

– Боже сохрани! – засмеялся он. Ему сейчас былохорошо.

– А у тебя что, есть кто-то на примете? – Иванподхватил дочку на руки.

– Угу!

– И кто?

– Тетя Бася.

– Не выйдет, у тети Баси муж есть.

– Она хорошая. Ну тогда еще можно Гелю.

Федор вздрогнул:

– Кто это – Геля?

– Да там была Баськина подруга, кстати очень интереснаяженщина!

– Кто такая?

– По твоей части, между прочим, издательница!

– Миленич? – холодея, спросил он.

– Да-да, красивая фамилия, я только вспомнить не могла.А ты ее знаешь?

– Что она там делала?

– Говорю же, Баськина подруга. Она мне понравилась.Только какая-то одинокая, жалко ее. Федя, что с тобой, ты чего так побледнел?

– Ради бога, адрес! – закричал Федор.

– Какой адрес?

– Адрес, адрес давай!

– Чей адрес? – совершенно растерялась Дуся.

– Федя, я тебе объясню, как ехать, – сообразилИван. – Там дорога нормальная, но ты особенно не гони, она собираласьуезжать только завтра к обеду. Успеешь! А может, вообще утром поедешь?

– Федя, что у тебя с Ангелиной? – опомниласьсестра.

– Не знаю пока, но я должен срочно ее увидеть ирассказать одну дурацкую историю…

– Федя, я тебя не пущу, ты опять наломаешь дров!

– Ладно, поеду утром, я что-то устал… Шурка, а тебеГеля понравилась?

– Ничего, но Бася лучше.

– Вот видишь, Дуська, твоя дочь ее одобряет, а помнишь,куда она советовала отправить Маку?

Федор встал в пять утра, взял приготовленный Дусей с вечератермос с кофе, пакет с бутербродами и тихонько вышел из квартиры. На улице былотемно и холодно. Ого, подумал Федор, градусов пятнадцать, не меньше.

Уже выехав за кольцевую, он вдруг спросил себя: зачем тытуда мчишься? Рассказать идиотическую историю о том, что лжемилиционера ейприслала ее домработница Роза Марковна, решившая сосватать ее со своим соседом,который оказался двоюродным братом настоящего мента, и к тому же человеком сослабой психикой – представляясь майором милиции, он чувствовал себя кудаувереннее с женщинами, чем в собственном обличье не слишком удачливогориелтора? Кретинская, даже не слишком смешная история… Зачем же так торопитьсярассказать ее? Или я просто хочу ее видеть? Разумеется, хочу. Теперь я имеюправо… И нет больше преград… И еще одно… Когда вчера Дуська сказала, что еежалко, у него все перевернулось в груди. Ее не должно быть жалко! Она такхороша!

Проехав уже километров восемьдесят, он вдруг затормозил.Налил кофе из термоса, отхлебнул. Зачем я еду? Куда? Она же может воспринятьмой приезд как… Как что? А черт его знает… Она может истолковать его как-тонеправильно, подумать, что я… Что я чего-то хочу от нее… А я разве не хочу? Ещекак хочу! Но все равно, это слишком скоропалительно! Да нет, не так уж… Вотесли бы я вчера сорвался, а так… Все-таки утро вечера мудренее… А может,вернуться? Подождать ее в Москве, позвонить по телефону, услышать хрипловатыйголос… Нет, я пока не назвался груздем, так на фиг лезть в этот новый кузов? Неполезу ни за что!

Он развернулся и поехал назад. Стар я уже кидаться… Дуськебыло ее жалко? Ерунда! Дуське вообще жалко всех незамужних и неженатых. Поедусейчас к Левушке и напьюсь. Самое милое дело.

Вдруг он увидел девушку в платочке, голосовавшую на дороге.Причем это явно была не придорожная искательница клиентов, а просто деревенскаядевушка.

Он затормозил.

– Ой, дяденька, подвезите тут до разъезда!

– Садись!

Она села. Некрасивая, лет двадцати восьми, наверное, онапоглядывала на него с опаской.

– До разъезда далеко? – спросил он.

– Да нет, километров восемь. Только у меня денег нет.

– Да не нужны мне твои деньги.

– Ой, спасибо!

Девушка развязала платок, сняла.

– Жарко тут у вас. Ой, мамочки, сережкупотеряла! – вскрикнула она.

– Что?

– Сережку потеряла! Дядечка, остановитесь, ради бога, япоищу!

– Ты уверена, что здесь потеряла?

– Не знаю я, – всхлипывала девушка.

Он затормозил, и они вдвоем стали искать сережку. Нашлидовольно быстро. Сережка была дешевенькая, с каким то красным камушком, аскорее даже стеклышком, но девушка была счастлива.

– Это мне муж подарил, – сообщила она.

Странно, эта история началась с сережки, и кончается тожесережкой. Нет, она не может так кончиться, не может и не должна!

– Ну далеко еще? – спросил он.

– Да нет, вот сейчас мост будет, и от моста ещекилометр.

Он прибавил скорость. Высадил девушку, не слушая ееблагодарного лепета, снова развернулся и погнал на бешеной скорости.

Сережкой кончилась не повесть, а лишь пролог к ней.

Он увидел ее сразу, она играла во дворе с большой лохматойсобакой. По случаю мороза на ней был какой-то тулуп и клетчатый деревенскийплаток. Кулёма, сказал он про себя, и сердце зашлось от нежности.