налёт завершился прежде, чем мы успели присоединиться к битве. Тактика стрельбы из арбалетов оказалась удачнее, чем можно было предполагать: вторженцев изрешетили из окон домов, оставаясь в укрытии.

Удивительным остаётся только то, что их всего четырнадцать. Похоже, они даже не подозревали о нашей готовности дать отпор. Думали, наша деревня – лёгкая цель и можно её спокойно грабить как все предыдущие разы.

– Вода! – кричит Холган. – Несите воду в вёдрах.

Жители в спешке бегут в разные стороны в поисках вёдер, чаш, тазов и любой другой тары для тушения пожара.

– Отойдите, – говорю братьям. – Мы сейчас ничего не делаем, только создаём пробку.

Стоим в стороне и наблюдаем, как жители заливают пожар водой. Огонь трещит, колыхается и уже начинает пожирать соседний дом. Беспощадному пламени плевать на человеческие жизни.

Усилиями деревенских огонь постепенно уменьшается, второй дом спасён, но первый сгорел дотла, придётся заново его отстраивать. Ничего – для дарграговцев это пустяк. Помогут, построят, в беде не оставят.

– Что здесь происходит? – внезапно появляется староста.

Похоже, старик спрятался в подвале с первым горном и вылез наружу только сейчас, когда опасность миновала.

– Фарграг снова напал, – отвечает кто-то из толпы.

Старик осматривает тела на земле с ненавистью и презрением. Доходит до мёртвого дарграговца и с ужасом припадает на колени.

– Эмриц! – воскликает. – Они убили Эмрица! И Рагтуна тоже!

– Там ещё и Харадс на стене, – говорю.

Старик смотрит на меня с неодобрением. Похоже, считает, что всё это – моя вина. Не понятно как именно я с этим связан, но совершенно точно моя. Он невзлюбил арбалеты, невзлюбил тренировки на стадионе и то, как молодёжь прислушивается ко мне, хотя в деревне должен быть всего один авторитет – он.

– Мы их расстреляли, – говорю. – Хорошо, что мы собрали столько арбалетов. Без них жертв могло быть больше.

– Это всё ваши чёртовы железяки, – отвечает. – Они унесли с собой вилки из железа, ножи из железа, плуг из железа. Потом решили, что хотят ещё больше и пришли за новыми товарами.

– И что же, выкинуть всё железо, все припасы, ничего не иметь только для того, чтобы врагам нечего было у нас награбить?

– Так выживали наши предки и благодаря им мы до сих пор живы. Твой отец, твой дед, твой прадед: все они в своё время убегали в горы и прятались, чтобы потом родить сына. Это был их долг перед будущими поколениями. А ты... подговариваешь друзей сражаться и даже не понимаешь, к чему это приведёт.

– Я отлично понимаю, к чему это приведёт, – говорю. – Я хочу, чтобы они больше не вскакивали посреди ночи, не гадали, кого варвары убили в этот раз.

Старик входит в сгоревший дом, покачивая головой в негодовании. Я бы не рискнул соваться туда – крыша может обвалиться в любой момент. Выходит с ещё более печальным лицом.

– Там Массина, – говорит. – Она не сгорела, а скончалась от ран.

Девушка из башни. Старик смотрит на меня так, будто это я лично её прикончил.

– Сука, – шепчу.

Каждого жителя деревни жалко, но перед девушками из башни чувствую личную ответственность – я же привёл их сюда.

– Сколько это должно продолжаться? – спрашиваю у окружающих, сжимаю рукоять меча на поясе. – Сколько нам ещё сидеть здесь и оплакивать погибших?

– И что ты предлагаешь? – спрашивает Саргот. – Если хочешь спасти деревню – иди на север, иди на юг вдоль хребта. Ищи подземные воды, ищи ручьи, плодородные земли. Найди место, куда мы можем переселиться ещё дальше от дикарей. Вот для тебя полезное занятие.

– Мы потеряли четверых человек...

– И фаргаровцы поплатились за это жизнью.

– Одна жизнь мирного жителя – стоит целой сотни убийц и варваров. Я предлагаю уничтожить само понятие агрессивной деревни, – говорю. – Выступить на Фаргар и захватить его.

– Напасть на Фаргар, – говорит старик. – Так ты у нас сказочник? В следующий раз, когда придёт торговец, устроите с ним соревнование, кто лучше сочиняет смешные истории.

– Это не сказка. Нас меньше, но мы лучше вооружены. Мы можем уничтожить их в любой момент, если захотим.

– Лира! – староста осматривается по сторонам. – Лира, ты где?

Девушка выходит вперёд и останавливается перед Сарготом. На ней стёганый доспех и лук в руках. Поразительно, насколько красивой она выросла – стройная, с длинными волосами. Не удивительно, что близнецы по ней сохнут.

– Лира, – продолжает старик. – Иди за бабкой, пусть проверит твоего друга, поскольку у него явно не все дома.

Девушка смотрит на меня, потом снова на старика.

– Вообще-то, – говорит. – Я согласна с Гарном.

– И ты туда же? – в ярости спрашивает старик. – А ну быстро идите по домам! И чтобы я больше не слышал этот вздор!

Несколько человек, включая Холгана, остаются позаботиться о павших, остальные расходятся. Возвращаемся с близнецами в свою комнату, раздеваемся, кладём оружие под кровать.

– Я так хотел отрубить кому-нибудь башку, – говорит. – А в итоге фаргаровцев расстреляли. Даже как-то не интересно.

Ничего не отвечаю. Иду спать в глубокой задумчивости.

Я понимаю, почему деревенские выбрали Саргота старостой. Этот человек – гарант выживания Дарграга. Он – всё то, чем было было поселение многие столетия. Слушайте его и ваши дети будут продолжать жить на этой земле.

Но это ведь не всё.

Зачем выживать большинству, если можно побороться за выживание всех до единого. Да, риска больше, но он оправдан. По крайней мере, с моей точки зрения.

Глава 45

Весь день я хожу с хмурыми мыслями. Собираю ягоды у подножия хребта, проверяю ульи. Вспоминаю, как выгуливал марли с девчатами, пока у нас не увели животных.

Вечером прихожу на стадион раньше запланированного. Как оказалось, все пришли чуть раньше, поскольку всех одолевали пасмурные настроения.

Две сотни человек, две сотни соплеменников. Сегодня пришли даже те, кто посещал занятия нерегулярно. Двести человек, из которых одних только бледнокожих девушек из башни около пятидесяти. Все переминаются с ноги на ногу, сжимают оружие и ждут непонятно чего.

– Мой отец был бы на твоей стороне, – говорит Хоб. – Он бы никогда не вёл себя высокомерно, как Саргот.

– Да, я знаю, – говорю.

– Мой отец был