Я задрожала сильнее. С губ сорвался протяжный стон, как будто всё во мне только и ждало этого мгновения. Внутри стремительно закручивалась спираль. Тянущая, напряжённая, она посылала тёплые импульсы, заставляющие меня ощущать себя бессовестно откровенной и одновременно с этим по-настоящему живой, жаждущей самого простого — касаний мужчины, которого я желала.

Изнывающая в его руках, я отчаянно замотала головой. Так, будто, если бы в этот момент он отпустил меня, отстранил, я бы перестала дышать.

— Не пожалею, — на выдохе.

Поймала его взгляд, погладила затылок вдоль линии роста волос. Пальцами, медленно, чувствуя, как и мои прикосновения отзываются в нём напряжением.

— Пусть будет, что будет. Не хочу думать, Олег. Устала… Я устала думать, устала сомневаться. Не хочу… Наверное, мне бы сейчас стоило уйти, но я… Не хочу. Не хочу поступать…

— Правильно? — усмехнулся уголком губ. Голос прозвучал ещё более низко, сипло, как будто на изломе. Ладони его оказались у меня под блузкой.

— Правильно или неправильно, — нервными движениями принялась расстегивать его рубашку, с трудом соображая, что делаю. Важным сейчас было лишь одно — чувствовать его. Это стало таким же необходимым, как воздух.

Пуговички не поддавались с первого раза, и я едва не выругалась. Услышала тихий смех Олега. Возмущенно подняла голову и наткнулась на взгляд. Темные глаза, казалось, стали совсем черными, в глубине таился огонь, предупреждающий меня об опасности. Последняя грань. Черта, ступить за которую означало нырнуть в бездну. Опасность… Но я… Снова мотнула головой. Правильно, неправильно… Я люблю его, и изменить этого уже не сможет ничего. Смогу ли я жить без него, если что-то случится? Если он предаст меня, если бездна поглотит мою душу? Наверное, да. Ещё совсем недавно я была уверена, что да, теперь же уверенность эта накренилась, пошатнулась, как поставленная на свинцовый шарик дощечка. Одно было понятно — случись это, я никогда не буду цельной. Такой, как с ним, как в это мгновение.

— Хочу быть с тобой, — выговорила я, наконец судорожно распахнув рубашку. Коснулась твердой, покрытой темными волосками груди и с наслаждением провела вниз, к животу. Прикрыла глаза и застонала уже совсем несдержанно, ощущая, как напрягаются под моими ладонями мышцы.

Взгляд его стал совсем тёмным. Небо в грозу никогда не бывало таким, как его глаза в этот миг. Он будто только ждал этих моих слов. Будто все эти месяцы сдерживался, контролировал себя, а теперь отпустил.

Мне стало ясно — пути назад больше нет. Маленький и шаткий мостик, по которому можно было сбежать, полыхнул. Безвозвратность… Олег рывком притянул меня к себе. В эту секунду мостик осыпался пеплом. Подхваченный бурной рекой, пепел этот унёсся вниз по течению вместе с моим прошлым. Прошлым, где не было его, где я не принадлежала ему.

Развернув к себе спиной, с шумом вдохнул у моего затылка. Тесно, ещё теснее, так, что я почувствовала его желание. Сильное, способное напугать, но не пугающее.

Я откликнулась тихим, протяжным выдохом. Облизнула пересохшие губы и погладила его лежащую у меня под грудью ладонь. Он желал меня ничуть не меньше, чем я его. Не меньше… Может быть, даже сильнее, и это сводило меня с ума. Голова плыла, ноги дрожали, вся я превратилась в оголённый нерв. Между ног ныло, собственный голос казался чужим, непослушным.

— Олег, — застонала.

Он целовал мою шею, а я откинула голову на его плечо и, шумно дыша, прикрыла глаза. Подставила себя губам. Изгиб шеи, плечо… Боже! Никогда я не испытывала ничего подобного. Ещё девочкой-подростком тайком читала мамины романы в мягких переплётах и думала, что такого не бывает. Что нельзя чувствовать так сильно, остро, до предела разумного. Можно. Теперь мне было ясно — можно.

— Что? — горячий шепот.

— Пойдем в спальню? — всхлипнула, чувствуя его мягкие поглаживания. Ещё немного, и всё случится прямо тут. Потому что уже сейчас мне было почти всё равно.

— В твою? — поцелуй в скулу. Кажется, он тоже с трудом понимал, что говорит. Потёрся щетиной, оставил влажную дорожку губами до уха и опять обжёг раковинку горячим выдохом: — Или в мою? — новый поцелуй.

— Без разницы, — отозвалась я, ловя его губы своими. — Разве это имеет значение?

— Не имеет… — Олег повернул меня к себе и чуть отстранил. Я утонула в бездне глаз, в неизбежности. Охваченная жаром, дотронулась до него, подалась навстречу. — Я не отпущу тебя, Алина, — прохрипел, сгребая мои волосы. Бархатный голос вызвал во мне дрожь, едва слышные слова отозвались в самой глубине сознания. Он держал меня руками, взглядом. — Не отпущу, — негромко, только так, чтобы я услышала, чтобы это отпечаталось на подкорке, чтобы не вздумала бежать. Потому как поздно… — Ты принадлежишь мне. Что бы ни случилось — помни это.

Не дожидаясь от меня ответа, крепко обхватил мою ладонь и потащил в сторону лестницы. Пьяная от его взгляда, его поцелуев, его запаха, слов и собственного желания, я едва поспевала за ним. Словно свихнувшийся, он широкими шагами преодолел коридор и только когда мы оказались у нижней ступеньки, остановился. Прорычал что-то невразумительное, сгрёб меня и жадно впился губами.

— Боже, Олег… — по его волосам, отвечая, подставляя губы, щёки, скулы.

Острая потребность касаться его не исчезала, наоборот — становилась лишь сильнее. Моя ладонь опять оказалась под его, ступеньки лестницы замелькали под ногами. Мы потратили слишком много времени, отдали его пустоте. Как голодные, остановились где-то посреди коридора, едва не свернув со столика тонкую вазу. Губы, ладони…

— Спальня, — шепнула.

Поцелуй в шею, в ключицу. Он провёл носом по моей коже, прикусил. Когда Олег, толкнув, распахнул передо мной дверь своей спальни, я едва не ввалилась в неё. Не выпускала его руку, а может быть, это он не выпускал мою. Пальцы наши переплелись — сильнее, крепче и разжались. Выдохнув, я бросила взгляд на постель и вспомнила вдруг, как проснулась тут в первое наше утро. Наше первое утро, наш первый вечер… Как давно это было! Тогда я была другой. Изменилась… Надеюсь, не только я, но и Олег… Тоже… он тоже. Потому что тот мужчина, которым я встретила его, не мог смотреть на меня так. В глазах того мужчины не было подобной темноты, в которую я летела, не желая даже попытаться удержаться за острые звёзды раскинувшегося над нами неба.

Снова притянув к себе, Громов поцеловал меня — жадно, нетерпеливо. Порывисто и голодно, не пытаясь больше казаться сдержанным. Сжатая в нём пружина распрямилась, желание было уже не загнать в клетку. Ни его, ни моё собственное.

— Хочу чувствовать тебя, — выдохнула и сама подняла руки, призывая снять блузку.

Без слов поняв меня, он мигом справился с этим. Стянул через голову и швырнул на пол, к нашим ногам. Кожи коснулся воздух, прохладный контрастом с его прошедшимися вдоль моего позвоночника пальцами. Я вздрогнула, когда он тронул крючочки бюстгальтера. Ещё одно мгновение, и он оказался расстёгнутым.