таким режимом содержатся преступники, которые в случае побега будут представлять максимальную угрозу обществу, полиции и национальной безопасности. Распорядилась о его переводе в ШИЗО, пока мы ждали окончательного решения руководства. Я могла попросить о переводе, но не имела полномочий для его осуществления.

Ему это нисколько не понравилось. Более того, ему претил тот факт, что это решение приняла женщина. Мягко говоря, у него были проблемы с противоположным полом. Частью его экстремистских взглядов была убежденность в том, что женщины – это слабый и неполноценный пол, который нужно контролировать. Женщины обязаны были подчиняться мужчинам. На протяжении всего пребывания у нас он отказывался разговаривать с персоналом женского пола. Наверное, страшно разозлился, когда я пришла к нему в камеру, чтобы увести в ШИЗО.

Дежурный пошел со мной и отпер дверь. Заключенный поднялся с коврика для молитв. Лицо было наполовину скрыто за длинной спутанной бородой. Темные глаза сощурились при виде меня.

– А она что здесь делает? – сразу спросил он. – Я не разговариваю с женщинами.

Он сердито посмотрел на меня.

Я рассмеялась. С кем, по его мнению, он говорил?!

– Не имеет значения, разговариваете вы с женщинами или нет, потому что вас планируют перевести в тюрьму максимально строгого режима, – сказал дежурный. – Пока мы ждем решения, вы будете находиться в ШИЗО. Соберите вещи, вы отправляетесь туда прямо сейчас.

Я бы никогда не позволила заключенному думать, что он задел меня тем, что вылетело из его рта.

Возможно, я даже саркастически улыбнулась, когда дежурный его уводил.

Руководство согласилось с моей оценкой риска, и заключенного в тот же день перевели в тюрьму Белмарш в Темсмиде, районе на юго-востоке Лондона.

25. Посмотреть злу в глаза

Тюрьма Уэйкфилд, Западный Йоркшир, апрель 1994 года

Он был известен как убийца мужчин нетрадиционной сексуальной ориентации. Он душил жертв и оставлял их тела в извращенных позах. Так, он надевал на них сбруи или привязывал к столбикам кровати. Он делал с телами странные вещи, например оставлял у них на груди мягкие игрушки в сексуальных позах.

Он даже зарезал кошку одной жертвы и насадил ее пастью на пенис убитого, а хвост засунул жертве в рот.

Он звонил в газеты и признавался в содеянном, но при этом не раскрывал своей личности, будто играя в кошки-мышки. После первого убийства он сказал газете The Sun, что хочет стать знаменитым серийным убийцей. Что ж, ему удалось. Я не знала, как выглядит зло, пока не посмотрела в глаза этому человеку.

Надзирательница, с которой я подружилась в Холлоуэй, предложила мне экскурсию по Уэйкфилд, мужской тюрьме максимально строгого режима в Западном Йоркшире. Ее также называли «Особняк монстров» из-за большого количества особо опасных насильников и убийц.

Отец той надзирательницы был одним из начальников тюрьмы, и он предложил нам провести специальную экскурсию по этому месту. Я не могла упустить такую возможность, потому что пришла на работу недавно и хотела узнать о тюремной системе как можно больше. Мы с Мартиной взяли отгул и на рассвете отправились в «Особняк монстров».

Уэйкфилд – еще одно викторианское учреждение, характеризующееся богатой историей, старинными традициями и архитектурным величием. Уникальной тюрьму делала башня с часами, стоявшая в центре между корпусами. Она бы идеально вписалась в вид живописной деревушки, если бы не камеры видеонаблюдения, которые окружали циферблат и были направлены на дворы и корпуса.

Первое, что поразило меня в том месте, помимо просторов и запаха немытых мужчин и пережаренных овощей, это степень контроля. В конце «часа общения» били часы, звук которых рикошетил от старых стен и вибрировал в коридорах. Все заключенные незамедлительно бросали свои занятия и послушно возвращались в свои камеры. Они входили внутрь и убирали руки за спину, словно солдаты, ожидавшие, когда их запрут. Как им это удалось? В Холлоуэй это было похоже на выпас овец: «Ой, мисс, я кое-что забыла» или «Мисс, мне нужно взять рулон туалетной бумаги». Вы идете в одном направлении, а они разбегаются в другом, пока у вас не останется другого выбора, кроме как загнать их в угол и схватить или пригрозить ШИЗО.

Мы должны добиться того же. Почему мы не можем это реализовать? Даже тогда мой разум гудел идеями о благоустройстве тюрьмы, хотя я не знала, что с ними делать. Я хранила их в своей мысленной картотеке, чтобы претворить в жизнь позднее.

Посмотрев местные «достопримечательности», мы пришли в столовую. Это был тюремный магазин, где заключенные раз в неделю могли тратить деньги на чипсы, печенье, табак, папиросы и другие базовые вещи.

За прилавком был надзиратель, и полдюжины заключенных стояли в очереди. Одна из ламп дневного света над головой мерцала, создавая стробоскопический эффект в маленьком помещении без окон.

Я ощутила его присутствие до того, как увидела.

Воздух внезапно стал спертым, как будто он высосал из него весь кислород. Я повернулась и увидела перед собой гиганта. Я не шучу: это был двухметровый парень, похожий на шкаф.

Мои глаза поднимались все выше, пока они наконец не встретились с его глазами. Правда, как только это произошло, я об этом пожалела, потому что в них читалось лишь зло.

Они были пронзительно синими, а белки – кроваво-розовыми. Волоски на моей шее встали дыбом. Я не знаю, как выразить это иначе, но в тот момент я поняла, что нахожусь в присутствии зла. Я не испытывала ничего подобного ни до, ни после.

Когда он заполнил комнату своей аурой, я перестала для него существовать. Он смотрел сквозь меня, словно я была невидимкой. Я отошла с дороги, давая ему пройти.

– Кто это? – спросила я у Мартины.

– Это, – сказала она, глядя вперед, – Колин Айрленд.

Как только она произнесла его имя, я поняла, кто это. Не так давно в газетах писали о суде над ним. Он пробыл в Уэйкфилде всего несколько месяцев, но казалось, что он провел там много лет. Так можно было подумать по реакции других заключенных, которые отходили в сторону, расчищая ему путь. Должно быть, они тоже чувствовали зло, исходящее от него.

До того как Колин Айрленд умер в 2012 году, он был одним из немногих мужчин в Великобритании, приговоренных к пожизненному заключению без права на условно-досрочное освобождение. Все его жертвы были мужчинами, и большинство из них он находил в пабе Эрлс-Корта в Лондоне. Сначала он узнавал, нравится ли им БДСМ. Если они охотно разрешали себя связать, их было проще убить.

Говорили, что он был очень организованным и носил с собой набор для убийства, состоявший из веревки, наручников и сменной одежды. Расправившись с жертвой, он наводил полную уборку в квартире, чтобы стереть следы своего пребывания в ней. Даже оставался до утра, чтобы не возбуждать подозрений уходом среди ночи.