от взрыва, но в итоге попали бы в террористическую паутину. Отряд террористов-смертников, расположившийся на Маркет-стрит и площади святой Анны, ждал бы момента, чтобы атаковать всех убегающих.

Сотни людей могли бы погибнуть, если бы не SOI5, контртеррористическое подразделение Скотленд-Ярда, которое предотвратило теракт Аль-Каиды[9], запланированный на пасхальные выходные.

Я закрыла глаза и вздохнула с облегчением, когда Джастин, ответственный за связи с полицией, сообщил мне эту новость. Он звонил мне из контртеррористического отдела в головном офисе, где стал работать после повышения.

– Спасибо, что предоставили нам информацию! – сказал он.

Я внушила своим сотрудникам на всех должностях и во всех сферах: какой бы незначительной или случайной информация вам ни казалась, записывайте ее. Запишите, что вы услышали от Джо Блогса в корпусе А, ведь вы никогда не знаете, к чему это приведет. Полученная информация может быть крошечным болтиком в огромном колесе, и в итоге она спасет множество жизней.

Обеспечение безопасности в тюрьме не ограничивалось тем, чтобы держать преступников взаперти. Наша задача также заключалась в том, чтобы контролировать ситуацию изнутри ради защиты тех, кто снаружи. Как вы можете себе представить, тюрьма – это очаг активности. Преступники могут вступать в заговоры, даже находясь за решеткой. Поэтому мы должны были держать ухо востро, собирать как можно больше информации и следить за тем, чтобы данные поступали к нужным людям и обеспечивалась защита общественности.

Я многое хотела сказать. Мозг разрывался от радости, когда спускалась по лестнице из своего нового офиса. Получив новость от Джастина, я сразу собрала всех, кто отвечал за обеспечение безопасности и сбор информации. Было очень важно рассказать команде, что она хорошо справилась, и это был один из тех дней, которые стоит навсегда запомнить.

Меня повысили до «начальника номер четыре», и теперь я целиком отвечала за безопасность и операции в Уормвуд-Скрабс. Любое нарушение теперь ложилось на мои плечи. Это была огромная ответственность, но я была к ней готова.

– Встаньте в круг, ребята, – пригласила я свою команду.

Нас все еще было не так много, лишь несколько дополнительных административных работников, но достаточно, чтобы оказать огромное влияние на положение дел. Это было очевидно.

– У меня есть потрясающая новость от специалиста по связям с полицией, – сказала я. – Благодаря данным, собранным нами шесть недель назад, был предотвращен террористический акт, который планировался в торговом центре «Арндейл» в Манчестере.

Все ахнули, когда я объяснила, что Аль-Каида собиралась устроить в нашей стране. Теракт в торговом центре был частью всемирной атаки: террористы планировали направить террористов-смертников в метро Нью-Йорка в пасхальные выходные, чтобы нанести максимальный ущерб и вызвать массовую панику.

– Это благодаря вам, – обратилась я к Аллану, надзирателю из корпуса А, которого я пригласила принять участие в праздновании. Он написал «Отчет с информацией о безопасности», услышав подозрительный разговор между двумя заключенными из его корпуса.

Первое, что я делала каждое утро после сигареты и чашки крепкого чая с двумя ложками сахара, это просматривала все отчеты. Информация Аллана насторожила меня, поэтому я незамедлительно связалась с Джастином, который теперь базировался в Скотленд-Ярде. Не могу вдаваться в подробности, но в то время я даже не догадывалась, что это небольшое сообщение поможет спасти столько жизней.

– Вот почему ваша работа так важна, и я безгранично вам благодарна за тяжелый труд по повышению безопасности нашей тюрьмы, – продолжила я, невероятно гордясь всеми, кто был к этому причастен.

Раздался внезапный шквал аплодисментов. Все встречались друг с другом взглядами, как бы говоря: «Хорошая работа!» Воздух был наэлектризован благодарностью.

За годы работы в тюрьмах я сталкивалась со многими террористами. В Холлоуэй в основном находились представители ИРА. В Уормвуд-Скрабс содержались члены Аль-Каиды и некоторые яростные борцы за права животных.

За заключенными, осужденными за терроризм, было установлено пристальное наблюдение. Опять же, я не могу раскрывать подробности, но меры безопасности, примененные по отношению к террористам, были, например, гораздо шире мер, примененных к приговоренным к пожизненному заключению. Каждый их телефонный разговор, за исключением разговоров с адвокатом, прослушивался. Всех посетителей проверяла полиция. За их движениями постоянно наблюдали. Чем они занимались во время «часа общения»? Как реагировали на указания? Как относились к сотрудникам женского пола? Какие у них были религиозные убеждения? Принимали ли они активное участие в религиозных службах? С кем общались? Все это фиксировал тюремный персонал.

Они могли оказаться в тюрьме по ряду причин, начиная с найденной литературы о прохождении обучения в пакистанском лагере и заканчивая участием в радикальной группировке с экстремистскими взглядами. Спешу добавить, что не все они были мусульманами. У нас также были заключенные с крайне правыми взглядами, например неонацисты и неофашисты. Еще у нас содержались антививисекционисты, отправлявшие посылки с бомбами в исследовательские лаборатории. Наказание за то, что они совершили, не требовало перевода в тюрьму максимально строгого режима, но все равно за ними нужно было пристально наблюдать.

Один мусульманский экстремист создал мне особенно много проблем. С первого дня я сомневалась, что он должен содержаться в тюрьме категории Б, и очень скоро он доказал, что эти опасения были не напрасны.

Полиция некоторое время наблюдала за ним по подозрению в террористической активности. В ходе обыска у него обнаружили кучу сомнительной литературы, и его сразу арестовали. Сначала мы поместили его в главный корпус под пристальное наблюдение, и скоро нам стало очевидно, что он был отъявленным экстремистом.

Он отказался от привилегии иметь в камере телевизор, поскольку тот был «для неверных».

Не хотел носить тюремную униформу, так как он был против всего официального. Ему не нужна была кровать в камере, только коврик для молитв. Он был категорически не согласен с учениями нашего имама и называл их слишком мягкими. Тюремная мечеть находилась в многоконфессиональном центре, небольшом прямоугольном здании рядом со старой часовней. Точка кипения была достигнута через несколько недель, когда тот заключенный окончательно потерял связь с реальностью. Он встал в помещении для молитв и во весь голос закричал: «Аллах акбар!» («Аллах велик!»), и продолжал кричать, даже когда надзиратели схватили его и стали уводить.

Последним красным флагом стали сообщения о том, что он пытался радикализовать мусульман и других заключенных из своего корпуса. Его техника заключалась в том, чтобы заставить остальных разговаривать с ним, угрожая нападением или убийством в случае отказа: «Только став мусульманином, ты получишь защиту братства». Интенсивность его экстремистского поведения нарастала с каждым днем. В его случае не было кнопки паузы: он придерживался подхода «все или ничего». Честно говоря, это относится ко всем террористам.

Я сообщила руководству, что у меня есть серьезные опасения по поводу того заключенного и что его нужно как можно скорее перевести в тюрьму максимально строгого режима. В тюрьмах с