Вадим, тут же сменив снисходительный тон на душевный, решил бросить ставшими несрочными дела и немедленно приехать.

Через час в квартиру, чуть не снеся меня вместе с входной дверью, вломились Вадим, его шеф Жора со студенистыми глазами и Сергей. Ни Сергей, ни я не стали бросаться друг другу на шею, но обменялись понимающими взглядами.

Стерва, как самая умная, немедленно забилась под кровать и смотрела оттуда, высунув мордочку со сползшей на левый глаз челкой с красной заколкой в форме сердечка.

Возмущалась я непрошеным гостям минуты три, но, уловив взгляд отмороженного Жоры, сменила стиль общения и царским жестом предложила всем спуститься в погреб.

Вход в типографию потряс мужчин. Вадим, Сергей и Жора стояли перед лифтом и раздумывали.

Не сомневаясь, что за лифтом расположена типография, первым не выдержал Жора. Достав пистолет, он вошел в лифт. Вадим шагнул за ним.

В мои планы оказаться сегодня в типографии не входило. Потянув Сергея за край куртки, я сделала шаг назад. Он тут же повторил мое движение. Я быстро нажала на кнопку движения, лифт уехал вперед. Бронированная стена выросла из стены, закрывая меня и Сергея.

Несколько матерных слов еще дошли до наших ушей, затем прозвучал выстрел, и настала тишина.

Им так хотелось много денег. Они так страдали без возможности напечатать себе столько, чтобы купить все на свете, в том числе и людей. Пусть печатают. С утра до ночи, круглосуточно. Но, поскольку они почти не люди, то их от нормальных людей лучше изолировать. Вместе с деньгами.

Три дня. Я продержу их там три дня. Хорошая цифра, стабилизирующая. И Леша успеет без проблем смотаться в Сингапур.

А потом сдам Ладочникову, пусть строит карьеру, он хороший сам по себе, да и нам с Милой пригодится.

Я взяла пустую трехлитровую банку и заполнила красным вином.

Сергей перехватил банку и помог мне выбраться из подпола на лоджию.

– Пора тебе, Серега, менять работу.

– Уже думал об этом. – Он держал меня за руку и почти тащил на себе. – Через порожек ходи аккуратно… Перейду на охрану грузов. Насть, я тебе вчера и позавчера днем перезванивал, предупредить хотел. Сизый пропал, а он в последнее время грозился разобраться с тобой.

– Сизый тоже там. – Я показала пальцем в пол. – Твоих поджидает.

Сергей остановился и хлебнул винца из баночки:

– Вот здорово! Я сейчас к Витальке в больницу заскочу, обрадую.

– Привет передавай. Он не очень злится на меня?

– На тебя? – Сергей широко открыл глаза. – Почему на тебя? Мы сами в охранники пошли, знали, почем хлебушек жевать нанялись. А за рану Витальке знаешь сколько бабушка твоего приятеля отвалила? Две штуки в евро! Я за такие деньги готов каждый месяц раненым быть.

На следующий день я уехала на дачу.

Первые дни ноября были морозными, шел мелкий снег. Фруктовый сад стоял в инее. Мама затеяла подрезку зарослей малины и крыжовника. Два дня мы с папой лазили в колючих кустарниках, раздирая перчатки и штаны, а она изящно красила окна на веранде. За это мы наложили на нее штраф, и маме пришлось готовить утку по-пекински, которую мы с папой очень любим.

Вечерами мы сидели у камина, потягивали легкое вино. Папа смотрел спортивный канал, а мы с мамой думали о том, как дальше устраивать жизнь. Куда вложить деньги, и где мне найти новую работу.

В Москву я вернулась на третий день. Опасалась, конечно, увидеть побитые стекла или сгоревшую квартиру, но ничего, внешне все выглядело пристойно.

Я рассчитывала приехать часа в два дня, договориться о сдаче преступников нашей славной милиции из личного подвала, но из-за пробок получилось, что приехала к семи вечера. Представив милицейскую суету, протоколы, медлительных экспертов, я решила не портить себе ночь и сдать бандитов с утра. Тем более завтра воскресенье, светлый день.

А в два часа ночи приехал Алексей.

Он открыл дверь своими ключами. Шикнул на Стерву, тихо разделся около кровати и скользнул ко мне под одеяло. Пока я просыпалась и решала, сон это, глюк или явь, он лег рядом, обнял меня и… время растворилось от запаха его тела, ощущения прикосновений, от тепла его кожи на моих руках и губах.

Алексей в приглушенном свете выглядел фантастически. Вместо длинных светлых волнистых волос – обесцвеченный блондинистый бобрик. Брови, подтемненные и с умом подщипанные, изменили форму. Он изумительно красив, до боли. Только врет много.

Даже когда он к утру заснул, я не смогла отнять от него своих рук. Я смотрела на Алексея беспрерывно. Он не улетел из страны сразу, он ждал, когда можно прийти ко мне. Неужели когда-нибудь я смогу полюбить еще кого-то? Невозможно… Не дай бог, уйдет это сумасшедшее чувство, мне будет пусто и одиноко… Сколько осталось до отъезда Леши?.. Четыре часа. Четыре часа счастья. Счастья общения с ним.

За завтраком Алексей, заговаривая мне зубы, чтобы я не раскисла окончательно, рассказал, как была построена типография под окном нашего дома.

Алексей учился в Ветеринарной академии и там же работал. Его, как самого молодого, откомандировали сдавать зачет по Гражданской обороне.

Целый час Леша рассказывал нетрезвому майору график эвакуации академии при химической атаке. Потом пришел подполковник с дочкой, выгнал из кабинета Алексея и засел с майором обсуждать какие-то важные новшества ГО.

Дочка, услышав из-за закрытой двери привычный звон водочной стеклотары, потянула Алексея в соседний кабинет и достала из пакета бутылку сладкой наливки. В пакете звенела водка, вкусно пахла колбаса и ждал своей очереди теплый мягкий хлеб.

Отметка о зачете пока не была выставлена, и Леша был вынужден ждать окончания разговора майора с полковником.

За два часа зачетного времени дочка полковника успела напоить Алексея и использовать его в сексуальном плане. Они опробовали на прочность кабинетный стол, за ним проверили устойчивость кресла… А утром они проснулись на метровых папках, разложенных на паласе между переходящим Красным Знаменем и железным сейфом.

Первые полчаса пили пиво, а когда оно закончилось, полковничья дочка, от нечего делать, объяснила Леше, что же начерчено на листах кальки. Это были планы бомбоубежищ и подвалов, годных для использования в целях спасения гражданского населения в случаях катастроф или военных конфликтов.

Калька чертежей при перевертывании слипалась в мокрых от пива пальцах. Один из листов выдернулся.

Майор очень удивился, увидев в Красном уголке забытых гостей. В одну минуту он поставил Алексею зачет, а девушку упросил ничего не говорить папе, который еще не проснулся и спал на диване в кабинете. Дочка потребовала взятку в виде бутылки пива.

Алексей, собираясь на работу, решил вложить в папку оторванный листок, но девушка, смеясь, сказала, что не стоит мучиться. Ну не будет у районного отдела Гражданской обороны плана одного бомбоубежища, ну и черт с ним. Алексей, по врожденной аккуратности, кальку с планом подземного помещения положил себе в пакет.