– Ладно, тебя подбросить до дома? – спросила Брук, а я отвела взгляд от Мэри, и что-то теплое разлилось в моей груди. Кажется, Мэри нашла общий язык с кем-то.

– Не, спасибо, я подожду маму.

Брук широко раскрыла глаза и понимающе улыбнулась.

– Оке-е-ей.

– Что? Что это было?

– Ничего. – Она улыбнулась и пошла, сцепив руки за спиной. – Хорошо тебе повеселиться здесь, общаясь только с мамой в ближайший час.

– Ты ищешь скрытый смысл, где его нет, – сказала я ей вслед, а ее смех эхом раздался в пустом коридоре.

Я закатила глаза и пошла к классу мамы. Комната была пустой, что означало – последний класс был очень аккуратным или, вероятнее, мама разозлилась на учеников и заставила последние несколько минут урока убирать все за собой в качестве наказания.

Так что я потопала наверх в учительскую, где остановилась поздороваться с Сэнди (миссис Броудери), Биллом (мистером Теннисоном) и другим учителем, имя которого не могла вспомнить, но он точно знал меня.

Мама была окружена хаосом из бумаг и что-то печатала на своем ноутбуке, стоявшем на длинной парте, за которой могли сидеть еще три учителя. Но никого не было рядом.

Над столом висела мамина доска для заметок, как обычно, с прикрепленными записками и фотками меня и Эйнсли, а также ее фотками вместе с учителями или учениками на выпускных или экскурсиях. Одним из новшеств был «ту-ду-лист», на котором было написано мое имя.

– День рождения Дарси, – прочитала я вслух.

– Сюрприз, – пошутила мама, прекратив печатать. – Что ты хочешь в этом году? Большую и шумную вечеринку или большой подарок?

Это правило для меня и Эйнсли существовало, сколько я себя помню. Большая вечеринка обычно означала группу людей, собравшихся в одном месте, например у нас дома, с едой для всех и разными развлечениями. Если мы выбирали этот вариант, нам дарили подарок, но что-то более скромное. Или мы могли выбрать тот вариант, где родители раскошеливались на подарок, а само празднование включало праздничный торт со свечками на кухонном столе, пиццу или индийскую еду. К несчастью для нас, развод родителей не привел к удвоению подарков на дни рождения и Рождество. Родители умудрялись дважды в год забывать свои разногласия, чтобы сотрудничать в этом деле.

– Эм… я еще как-то не думала об этом, – ответила я.

– Ну, осталось всего три недели. Тебе следует предупредить нас.

– Могу сказать через пару дней?

– Конечно.

Мама определенно была увлечена письмами, на которые отвечала, поэтому я воспользовалась возможностью спуститься к шкафчику. Когда я убедилась, что вокруг никого нет, выудила письма и зашла в пустой класс, закрыла за собой дверь и села так, чтобы меня не спалили, пока я просматриваю их.

Первые два письма были стандартными.

А третье необычным. И там лежало пятьдесят долларов.

Нахмурив брови, я открыла послание. Я получала множество писем, отправленных теми, кто по какой-то причине не мог позволить себе заплатить десять долларов. А в таких ситуациях я, конечно, была рада чаевым. Я, как никто другой, понимала, что значит нуждаться в помощи, но не иметь средств, чтобы заплатить за услугу. Но никогда раньше я не получала такой суммы за свою работу.

Я уставилась на письмо, а оставшиеся непрочитанные убрала в рюкзак. Я встала, собираясь уходить, но потом вспомнила, что не должна носить письма в руках, и засунула его в рюкзак поверх остальных. Затем направилась к бассейну, громко топая.

Письмом? Так он решил уведомить меня? Письмом? Где же празднования? «Спасибо большое, Дарси»? «Ура, у нас получилось»?

К счастью, Броэм сегодня был один в бассейне, поэтому мне не пришлось беспокоиться о формальностях.

– Эм, привет! – крикнула я, пытаясь перекрыть плеск воды и жужжание нагревателей бассейна.

Он впервые услышал меня с первого раза. Броэм остановился и застыл в воде, откидывая волосы с лица.

– Привет. Получила?

– О да, получила, – ответила я, зависнув у края бассейна. Мой голос звучал забавно. Я не понимала, злилась ли я на Броэма или же была обижена. Это казалось немного странным. Такой странный способ уведомить меня.

– Я не ожидала такого.

– Знаю, – ответил он. – Я спросил ее, почему так случилось, а она считает, что ничего не произошло. Очевидно, она просто соскучилась по мне.

– О… – Я прокашлялась, чтобы избавиться от забавного голоса. Я не хотела портить момент Броэму из-за мелкого раздражения по поводу его способа сообщать новости. – Хорошо, что она наконец поняла, в чем дело!

– Да, кажется, так.

Броэм не подплыл к краю бассейна, и у меня возникло ощущение, что он не хочет говорить об этом по какой-то причине. А мне было так любопытно узнать, что же на самом деле случилось вчера. Почему он решил сегодня казаться таким равнодушным?

Может, это равнодушие и было тем, что изменило мнение Вайноны. Эта мысль немного беспокоила меня, потому что я сомневалась в том, насколько долго Броэм сможет сохранять достигнутое.

Но все-таки не мне стоило заботиться об этом. Я была больше не нужна ему – все кончено, верно? Я сделала то, что должна была, сохранив показатели – 95 % успеха. И мы никогда не становились друзьями. Просто коллеги. И мы еще увидимся несколько раз в школе. Оставалось всего несколько месяцев до лета.

Так почему же я себя так чувствую? Как будто мое сердце увеличилось до размеров грудной клетки, не давая возможности дышать. Как будто что-то страшное происходило, но только я не понимала что. Было ли это внутреннее чутье относительно Вайноны? Беспокоилась ли я за Броэма?

Пока я сомневалась, Броэм склонил голову набок. О чем он думал? Хотел ли, чтобы я ушла?

И почему я все еще здесь?

Я думала, что если бы была честна с собой… Я считала нас своего рода друзьями. Возможно, новоиспеченными, но все же друзьями. Неужели теперь, когда я выполнила свою задачу, это уже не имело значения?

Наконец Броэм нарушил эту неловкость.

– Ты ждешь меня, чтобы проводить до машины?

По его тону было тяжело понять, подшучивает он надо мной или нет. Мои щеки вспыхнули.