Это опасно?

Я бросила на Броэма взгляд, полный чистого презрения, и начала осторожно взбираться на чертово дерево, на чертовой горе, во время чертовой грозы.

Ветка за веткой, с грацией человека, лишенного атлетичного телосложения настолько, что я даже не могла перебраться через перекладины на турнике, – я подтягивалась вверх. Когда подобралась достаточно близко, Броэм протянул мне руку, чтобы помочь преодолеть последние несколько футов. Осторожно, сильно обеспокоенная несущими свойствами ветки, я опустилась на нее и уселась.

– Ты сделала это, – сказал Броэм. Он искренне улыбался мне. Ничего фальшивого или вынужденного.

Я не могла сопротивляться и улыбнулась в ответ.

– Я тебя ненавижу. Почему ты не можешь просто смотреть из машины, как все нормальные люди?

– Потому что теперь я могу сказать, что сделал это.

– Мы все мокрые!

– Да, мы насквозь мокрые.

Я открыла рот, но вовремя спохватилась. Он был прав.

Ветер завывал здесь с особой яростью, и листья шуршали под его порывами, а ветки ритмично ударяли меня по голове. В воздухе пахло свежестью. Дождь и уже знакомый мускусный запах духов Броэма. Гроза приблизилась настолько, что мы могли слышать первые раскаты грома. Вспыхивали молнии.

– Ты делала когда-нибудь это в детстве? – спросил Броэм, поворачиваясь ко мне. Его лицо было блестящим и мокрым, капли дождя стекали по волосам и переносице.

– Не могу сказать, что делала, ты псих.

Броэм повернулся спиной к грозе и вытянул ноги.

– Ну тогда новые впечатления.

– Полагаю, что так. Я определенно не забуду. Это немного отличается от моих обычных занятий в грозу.

– И каких же?

– Мороженое, плед и фильмы ужасов.

Раскат грома перекрывал ровный гул дождя, хлеставшего по скалам. Он казался ближе, но не настолько, чтобы я заволновалась.

– Ужастики! Отличный выбор, – одобрительно сказал Броэм.

Ну. Это интересно. Со вкусом Брук (или его отсутствием) в фильмах, я давно не общалась с человеком, разделяющим мои предпочтения, кроме Эйнсли. Я прокашлялась.

– Эм… еще раз, когда тебе нужно быть дома?

– Какао или горячий шоколад? – спросила мама, зависнув на полпути между кухней и гостиной. В данном случае под «горячим шоколадом» подразумевался изощренный напиток, рецепт которого она позаимствовала у одной школьной учительницы пару лет назад. Я лично думала о нем как о «горячем шоколаде для богатых людей», но не собиралась называть его так, когда Броэм находился в пределах слышимости.

Я лишь подумала об этом.

– Окей, учитывая, что Эйнсли разделалась с мороженым, я голосую за горячий шоколад. – Я повернулась к Броэму, который удобно устроился на диване, укутавшись в то, что в детстве было моим любимым пушистым бирюзовым пледом. – Согласен или?…

Броэм сильнее укутался в одеяло. Мама была печально известна своей скупостью, когда речь шла о центральном отоплении. Она считала, что оно не нужно в Калифорнии.

– Никогда не понимал, в чем разница.

– В этом доме тебе могут предложить какао из порошка, – сказала мама. – Или декадентский, сливочный, настоящий темный шоколад, медленно тающий в кастрюльке и смешанный с цельным молоком.

– Успокойся, мам, – улыбнулась я. Она определенно должна работать в сфере маркетинга.

– Ну, я тоже выбираю горячий шоколад и хочу, чтобы Александр сделал правильный выбор. Но все равно выбор за тобой. – Она одарила его лучезарной улыбкой.

Броэм посмотрел на нас и покачал головой.

– Ну, как я могу сказать нет, когда вы так его описали?

– Ты не можешь. Я вернусь через пять минут.

– Стой, ты будешь смотреть фильм с нами? – спросила я ей вслед.

– Я бы хотела, милая, но мне нужно проверить тесты.

– Думаю, что один из них мой, – сказал мне Броэм.

– Так и есть! – раздался мамин голос из кухни. – И я уже проверила его. Ты хорошо справился, тебе просто нужно в следующий раз разделить все на абзацы.

Броэм выпятил нижнюю губу.

– Без проблем. Спасибо!

Ну, если мама не присоединится к нам, а Эйнсли будет наверху монтировать новое видео, которое хотела загрузить утром, тогда фильм будем смотреть только я и Броэм. Что означало, у нас был полный контроль над теликом. Все, как я люблю.

– Есть предложения? – спросила я, прокручивая список доступных фильмов.

– Хм, смотря что. Тебе больше нравятся пугалки или просто жуткое дерьмо?

– Люблю пощекотать нервишки.

– Вышел новый криповый фильм. «Поппи», кажется, так он называется. Но не думаю, что он получил кучу хороших отзывов.

– Нелюбимые фильмы критиков бывают вполне неплохими, – сказала я.

– Полностью согласен. Так что я за этот фильм. В противном случае… стой, а ты смотрела «Респаун»?

Я моргнула.

– Не думаю.

– Правда? С клешнями, перемещающимися предметами и… – Он замолчал, увидев мое недоумение. – Ты должна это посмотреть.

– Звучит устрашающе.

– Это в стиле кэмп. И фильм стал культовым!

– О боже.

– Я настаиваю.

Ну, учитывая прошлый раз, когда Броэм захотел поделиться со мной чем-то и это сработало, фильм, по крайней мере, будет интересным. Я засмеялась.

– Окей, но если у тебя отстойный вкус на ужасы, мы не можем быть друзьями.

– Мы все еще можем быть коллегами?

– Если оплата достойная. Я с удовольствием предложу тебе свою честность, Броэм.

– Это мечтает услышать любой парень, – невозмутимо произнес он, потянувшись за пультом.

Я передала ему пульт, и Броэм быстро отыскал фильм в библиотеке. На картинке изображалась чайная чашка, стоящая с края блюдца.

– О-о, очень волнующе, – сказала я. – Бабушки дрожат в своих вязаных кардиганах.

– Заткнись и смотри, Филлипс.

– К слову о запугивании, ты такой доминантный, я боюсь тебя.

– Ты же не из тех людей, у которых рот не закрывается в течение всего фильма.

– Нет. Но фильм еще не начался.

Прежде чем Броэм смог высказать свои возражения, мама принесла горячий шоколад, который щедро украсила огромным количеством взбитых сливок и подрумяненными на небольшой кухонной горелке маршмеллоу, Если бы я не знала ее так хорошо, то подумала бы, что она пытается произвести впечатление. Может, она просто хотела показать себя в лучшем свете перед одним из своих учеников?

Мама выключила свет и направилась в кабинет, оставив нас с Броэмом в полутьме, нарушаемой только тусклым голубоватым светом, исходящим от экрана. Я поставила свою чашку на край стола, чтобы шоколад немного остыл, а Броэм обхватил свою руками, аккуратно дуя.