— А вот это, брат, никого не интересующие мелкие подробности, — засмеялся Мишка.

— Они правы, — поддержал младших братьев Александр. — Народу нужны герои, а сегодня это моряки и возглавляющий их доблестный генерал-адмирал. Наслаждайся!

— И ты, Брут? — укоризненно посмотрел я на цесаревича.

В общем, как не брыкался, отбояриться от светской жизни не получилось. Но кое-что я все-таки придумал, явившись в оперу не только с благоверной супругой, но и в сопровождении одного из истинных героев дня — лейтенанта Кострицына!

Новоиспеченный командир фрегата торопился ввести свой корабль в строй и прибыл в столицу, чтобы выбить кое-какие материалы и мастеровых для ремонта. Но имел неосторожность попасться на глаза своему августейшему начальнику и получил строжайший приказ — сопровождать меня в театр!

Весть о том, что в императорской ложе будет один из победителей англичан, разнеслась быстро, так что, когда мы вошли, зал, словно по команде, поднялся и устроил нам настоящую овацию. В этот вечер цветы летели не на сцену, а прямиком к нашим ногам. Если честно, никогда не чувствовал себя так глупо, но пришлось улыбаться и милостиво кивать.

Мало того, вся актерская труппа вышла на авансцену и с большим воодушевлением исполнила в нашу честь «Славься» из написанной Глинкой в 1836 году оперы «Иван Сусанин». А на словах:

Славься, славься из рода в род,

Славься великий наш русский народ!

Врагов, посягнувших на край родной

Рази беспощадно могучей рукой!

Слава, слава героям-бойцам

Родины нашей отважным сынам!

Кто кровь за Отчизну свою прольёт,

Того никогда не забудет народ.

Тут уже и меня пробрало до самого нутра. Что уж говорить про молодого офицера, впервые оказавшегося в центре внимания столь блестящего общества. Стоит, выпрямившись, будто лом проглотил. Грудь ходит ходуном, глаза горят. Прикажи пасть за отечество — умрет, не задумываясь! Наверное, только в такие моменты и понимаешь, за что мы воюем, проливаем кровь, рискуем собой и подчиненными… От этого стало еще неудобнее стоять, принимая в общем-то незаслуженные мною аплодисменты и славословия.

Но если мне было неловко, Александра Иосифовна буквально наслаждалась всеобщим вниманием. Глаза великой княгини сияли так, что затмевали блеск бриллиантов на ее многочисленных украшениях. Неженатые братья тут же осыпали невестку комплиментами, а цесаревич, хоть и воздержался от слишком явного проявления симпатии, смотрел так, что удостоился щипка от Марии Александровны, хорошо знавшей нрав своего ветреного супруга.

В общем, мы стали гвоздем программы, затмив собой всех присутствующих, включая балетную труппу.

— Как хорошо, что ты не утонул, — шепнула мне жена, как только страсти немного улеглись.

— Что, прости?

— Я бы ужасно выглядела в трауре. Черный мне совершенно не идет.

— Рад, что смог быть полезен, — не удержался от смешка. — Впрочем, идет война, и как знать, какой наряд на тебе будет завтра?

— Не будь букой…

К слову сказать, нашей победе радовались не только в театре. Весть о ней мгновенно облетела всю страну, вызвав настоящий подъем патриотизма как в крестьянских избах, так и в модных салонах. Уже на следующий день в продаже появились лубочные картинки, изображающие, как русские моряки на маленькой канонерке одолели огромный английский корабль.

На страницах газет то и дело появлялись статьи, в которых переквалифицировавшиеся в морских экспертов писаки рассуждали о закате классических линейных кораблей и фрегатов, которые непременно будут вытеснены новомодными военными судами небольших размеров и стоимости.

Но были и положительные моменты. Среди обладателей крупных состояний нашлось немало людей, желающих поддержать отечественный флот не только морально, но и материально. Землевладельцы, купцы, промышленники жертвовали в эти дни немалые суммы, с непременным пожеланием, чтобы на них были построены новые канонерки.

— Отчего бы и нет? — благодушно улыбался Путилов, которого частенько просили выступить посредником. — Дело знакомое, технологии, как вы изволите выражаться, отработаны. Сладим быстро…

— Не торопись, Николай Иванович, — возразил я. — Строить, конечно, нужно. Но…

— Простите?

— Видишь ли, в чем дело. Служба канонерок еще толком и не началась, а недостатков уже выявлено достаточно. Так почему хотя бы не попытаться их исправить?

— Недостатки?

— Конечно. Сам посуди. Мореходность слабая, про автономность и говорить нечего. Защита тоже никуда не годится. Вон на «Осетре» первое же ядро котлы побило…

— И что же делать?

— С теми, что построены, уже ничего. Хотя фон Шанц предложил укрепить борта железными листами толщиной в дюйм с небольшим.

— Остроумное решение.

— Это точно! Я дал приказание для начала провести испытания, глядишь, что и выгорит.

— Предлагаете ставить такую защиту изначально?

— Не совсем. Думаю, нам нужен новый проект. И даже не один. Для начала увеличим водоизмещение и высоту борта. Сделаем подъемный винт, чтобы корабль хорошо управлялся под парусом. Калибр пушек можно и уменьшить, а вот количество припасов увеличить. Чтобы корабль мог находиться в плавании целый месяц, а то и два!

— И пустить их на вражеские коммуникации?

— В точку!

— А как же защита своих берегов?

— Я же говорю, проекты нужны разные. Допустим, небольшой корабль с полностью железным корпусом и низким бортом. На нем бронированная вращающаяся башня с крупнокалиберным орудием.

Взяв в руки карандаш и листок бумаги, быстро набросал что-то отдаленно напоминающее будущий «Монитор».

— Как тебе?

— Это невероятно! — потрясенно прошептал Путилов. — А каким образом вращается башня?

— Разные могут быть варианты. Можно подвесить ее на центральном штыре, можно опирать борта на специальные катки. Привод сделать паровой или гидравлический.

— Простите, ваше императорское высочество, — тяжко вздохнул чиновник. — Но при нынешнем развитии промышленности такое нам не осилить!

— Это понятно. Но можно проще. Срезать борта у парового линкора, а вместо него поставить деревянный бруствер с пушками, защищенный сверху железными плитами или даже железнодорожными рельсами. Поскольку порты будут ослаблять общую конструкцию, ограничиться небольшим количеством орудий, но зато использовать самые мощные из возможных.

— Это более реальная задача…

— Подумай, друг Путилов. Ну а пока можно ограничиться улучшенными «константиновками». Размеры побольше, пушки покрупнее, машины посильнее… кстати, что там с нашими машинами?

— Константин Николаевич, — взмолился собеседник. — Делаем все, что можно, но пока…

Вопрос был серьезный. До сих пор даже самые удачные его паровики развивали на пределе восемьдесят индикаторных сил вместо ста. У большинства же отдача не превышала шестидесяти. Пока речь шла о небольших канонерках, предназначенных для мелководья, с этим можно было