litbaza книги онлайнРоманыПолет бабочки. Восстановить стертое - Татьяна Рябинина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 90
Перейти на страницу:

Однажды утром я решилась зайти в церковь — надо же хоть посмотреть, где работать придется. Утреннее солнце пласталось по невысоким ступеням, подмигивало из лужицы. Между молоденькими деревьями аллеи таяла легкая дымка. Во дворе не было ни души. Вдохнув поглубже, я поднялась на крыльцо и потянула на себя тяжелую дверь.

В соборе было темно и, как мне показалось сначала, так же пусто, как и снаружи. Потом я разглядела за темным прилавком свечного ящика невысокого росточка бабулю. Две другие наблюдали за подсвечниками. Молящихся было человек десять, не больше, в основном женщин. В большом храме их фигурки казались сиротливыми, потерянными. Да и вообще мне было крайне неуютно здесь. В тот раз, на отпевании, запомнился только запах — душный, тревожный запах воска, ладана, цветов — тяжелый, желтовато-коричневый, как жухлые листья. Почти так же пахло и сейчас, разве что цветов не было. Черные драпировки — траур? Хотя нет, баба Глаша говорила, сейчас идет Великий пост.

Николай Чудотворец был и здесь — большая икона во весь рост. Такой же строгий. Он смотрел на меня в упор, словно говоря: тебе здесь не место. Я повернулась, чтобы уйти, и вдруг…

Хор пел где-то высоко, тихо-тихо, почти на одной ноте, но я услышала слова, от которых словно лопнул внутри созревший нарыв. Стало так больно — и так хорошо!

«Свете тихий…»

Что там было дальше, я не разобрала, да и не хотела. Что было в этих двух словах такого особенного? Я словно наяву увидела теплый летний вечер, тихий и безмятежный, тающий в свете закатного солнца. Такие вечера бывают на изломе лета, когда еще не думаешь о скорой осени, но всем существом чувствуешь, как быстро бегут дни — словно сухой песок сквозь пальцы. И так сладко, так мучительно хочется раствориться в этом безмятежном покое, чтобы навсегда ушла непонятная тоска и смутные мечты о лучшем, о недостижимом…

А еще мне вдруг вспомнился тот золотисто-зеленый голос, пахнущий разогретым виноградом, который сказал одно только слово: «Потерпи!»

Я забилась под винтовую лестницу, ведущую на хоры, присела на корточки и тихо заплакала. Не в первый раз, далеко не в первый, но это были совсем другие слезы. Не отчаяния, не обиды, не бессильной злобы. Они словно смывали все темное, нечистое, как первый весенний ливень, очищающий землю от зимней грязи.

Кто-то тронул меня за плечо, спросил что-то. Я подняла голову, слезы туманили глаза, и сквозь них я с трудом разглядела уютную полную старушку, кивнула, не расслышав вопроса, и встала, чтобы уйти, но бабуля меня не пустила.

— Ты же Марина, да? — спросила она. — Мне Кирочка говорила. Вот хорошо, что ты пришла. А то я завтра уеду, ты за меня будешь. Пойдем, я тебе все покажу, где что лежит, где кисточки, где тряпочки. И не бойся, если что, девочки помогут. И не плачь! Все будет хорошо, с Божьей помощью. Да?

Я снова неуверенно кивнула, вытерла слезы и покорно пошла за ней. Странное дело! Храм уже не казался мне таким мрачным и неуютным, даже запах больше не был тяжелым — он напоминал плотный старинный бархат, ниспадающий крупными складками. Поднявшееся выше солнце заглядывало в окно, зайчики играли на огромной люстре — свечница бабушка Шура сказала, что она называется паникадило, — а в лучах танцевали и сталкивались вспыхивающие золотыми искрами пылинки. Старенький священник читал молитву, стоя на ступеньках перед алтарем, серебряные узоры на его черном одеянии сияли так, что больно было смотреть.

— Почему Николай Чудотворец на иконах такой… строгий? — набравшись смелости, спросила я у бабушки Шуры.

— А это только так кажется, — улыбнулась та. — Может, потому что на совести что-то есть. Вот помолишься от души, исповедуешься — смотришь, а он уже и не такой суровый. Словно даже и улыбнется.

* * *

У отца еще с вечера подскочило давление, и он решил денек отлежаться дома. Денис остался «в лавке» за старшего. Напряжение росло. Сотрудники шарахались друг от друга и смотрели так, словно в каждом встречном видели тайного врага. Денис понимал, что эту атмосферу всеобщего недоверия и едва сдерживаемой паники кто-то старательно подогревает. Тут слушок, там шепоток… Что-то назревало и вот-вот должно было случиться.

И разумеется, случилось.

Только Денис собрался идти обедать, пискнул селектор.

— Денис Николаевич, к вам из милиции, — каким-то странным голосом, то ли растерянным, то ли испуганным, доложила Алена.

— Пусть заходят, — вздохнул он.

Почему-то он ожидал увидеть старшего лейтенанта Кречетова. Или, на худой конец, пожилого следователя, к которому их с Инной вызывали на днях. Но в кабинет вошел крепенький, буйно кудрявый мужичок с острым подбородком и каким-то лисьим прищуром.

— Капитан Афанасьев, уголовный розыск, — представился он и быстро махнул перед носом Дениса раскрытым удостоверением. — Я к вам по поводу вашего бывшего сотрудника, Павла Седлецкого.

— Седлецкого? — машинально переспросил Денис, чувствуя в животе неприятный холодок. — А что случилось?

— Случилось то, что вчера он покончил с собой. Либо другой вариант: ему помогли. Вы можете что-нибудь сказать… по этому поводу?

— Честно говоря, не знаю, — осторожно, словно нащупывая брод в мутной воде, ответил Денис. Что можно сказать, чтобы не навредить делу окончательно? Не хватало только уголовный розыск сюда втянуть — для полного счастья. — Одно время я занимался кадрами, но… Не могу же я лично знать каждого сотрудника. Есть руководители структурных подразделений, есть…

— Значит, Седлецкого вы лично не знаете? — перебил капитан. — То есть не знали?

— Да нет, знал немного, но не слишком хорошо. А как это с ним случилось?

— Соседка учуяла запах газа, подняла панику. Взломали дверь — парень лежит на полу на кухне, все конфорки пашут на полную мощность. На столе бутылка из-под водки, стакан. И записочка. Вот, пожалуйста, ознакомьтесь.

Капитан достал из черной кожаной папки листок бумаги и протянул Денису. Аккуратным почерком на нем было выведено всего три слова: «Простите, я виноват».

— Ни на какие мысли не наводит?

— Нет. Я практически ничего не знаю о его частной жизни, — покачал головой Денис. — Вам надо с его непосредственным начальником поговорить. — Он снова посмотрел на записку. — Странно. Человек собирается с собой покончить, водку пьет стаканами, а почерк аккуратный, как в прописях.

— Это копия, — не совсем к месту заметил капитан, убирая листок обратно в папку. — Оригинал на экспертизе. Как мне увидеться с начальником Седлецкого?

Денис на ходу пытался сообразить, что лучше: отправить капитана к компьютерщикам или вызвать Пыльникова к себе в кабинет. С одной стороны, пока Афанасьев дойдет до его кабинета, можно Максиму позвонить и предупредить, чтобы не болтал лишнего. С другой, лучше бы держать все под личным контролем. В конце концов, если даже Макс и ляпнет что-то, можно будет попытаться вывернуться.

— Алена, пригласи ко мне Пыльникова, — нажав на клавишу селектора, попросил Денис. — И Спирина. Побыстрее, пожалуйста.

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 90
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?