процедурами. Как только гостья покинула палату, Бартеломью поднялся с постели, надел тапочки, и выскочил наружу.

Он догнал ее на лестнице. Она, даже обернулась не сразу, поглощенная своими мыслями.

— Мы знакомы? — удивилась Ален после того, как увидела, кто ее звал.

— Не совсем. Хотя раньше встречались, — старик пытался подобрать правильные слова. — Вы по-другому выглядели, и вели себя иначе.

— Я не пойму, что вам нужно.

— Вы больше не ведьма. — Это был не вопрос, а заключение, сказанное вслух.

— Наверное, да. — Смущенно согласилась Ален.

— Но как? Неужели можно лишиться этого дара?

— Можно передать. Все ведьмы перед смертью так делают. Ищут преемника, и…

— Соболезную.

— Нет, нет. Я пока никуда не собираюсь, — она набрала в грудь воздуха. — У меня забрали ЭТО. Как у ребенка, который неправильно игрался с подаренной игрушкой.

— Кто? Сатана?

Ален засмеялась. Чисто и искренне. Бартеломью понял, что сказал что-то неподходящее, и покраснел.

— Да. — Отдышалась она, и теперь улыбка не покидала ее лицо. — Только, вместо чертей у него насекомые.

Она развернулась, взялась рукой за перила, явно собираясь уйти. Затем остановилась.

— До свидания, — Ален улыбнулась, и стала спускаться по порожкам.

Бартеломью, задумчиво шагая, поднимался к себе на этаж. Он никак не мог осознать то, что Ален больше не обладает чем-то пугающе сверхъестественным. Раньше, если бы она ему улыбнулась, то это было бы похоже на улыбку палача. То есть не предвещающая ничего хорошего. Но сейчас… Совсем другое дело. Милая улыбка, обычного внешне человека. А мозг кричал, и отказывался принимать эту информацию: «Это ересь. Такого не может быть. Чушь. Не верю».

Все еще находясь под впечатлением, он сел в коридоре на диванчик. Весенний ветерок залезал в раскрытые форточки, и иногда пробегал над полом, обдавая ноги прохладой, и наполняя коридор новыми запахами. Бартеломью задумался, вспоминая детство. Он прислушивался к чувствам, которые у него появились после разговора с гостьей его палаты. Было в них что-то знакомое. Что-то давно забытое.

— Здравствуйте! — прервал размышления старика молодой голос. — Я вам груши принес.

Барти поднял глаза, и посмотрел на нарушителя своего спокойствия. Перед ним, весело шурша пакетом, и переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, стоял Бимен. Простой парень, с безумной прической, торчащей в потолок, и широкой доброй улыбкой, от которой его глаза превратились в две маленькие щелочки. Смотреть, и не улыбаться на него было невозможно.

— Ну, здравствуй, мой юный друг! — старик встал, и протянул для рукопожатия руку. Как всегда, открытая ладонь была направлена вниз на ноги, а большой палец точно в грудь пчеловода. — Рассказывай, каким ветром тебя сюда занесло? Неужели пчелы на ушко нашептали.

— Нет не пчелы. Соседка ваша, ну та что дождевик давала, сказала где вы. Я проездом у вас в деревне был. Думал увижу, поздороваюсь. В дверь постучал, никого, дом вокруг обошел — закрыто. Только со двора выхожу, а она уже возле машины стоит, ждет меня.

— Понятно. Ничего в жизни не меняется.

— Она сказала, что вы из-за печеников сюда попали.

— Ха! Тоже мне гуру диагностики внутренних органов. Просто время пришло организм почистить. Профилактику провести, чтоб ближайшие три года под капот не заглядывать. Если хочешь знать, у меня самое сбалансированное питание в мире. Просто производители печеников оказались не самыми чистоплотными в вопросе производства. Если бы сырье отвечало всем требованиям качества, меня бы здесь не было.

— А! Вот, значит как!

— Да, а ты как думал? И вообще, это уже перевернутая страница книги. Давай лучше о себе расскажи. Не женился?

— Пока нет. Не созрел еще.

— А ты тот еще фрукт! Смотри не перезрей. Пчелы как? Не беспокоят? Интересно, а ты их всех по именам знаешь? Или нет, скажи лучше, они когда женятся тебя на пчелиную свадьбу приглашают?

Бимен с улыбкой посмотрел на Бартеломью. Вроде как старик перед ним, а что-то детское есть в нем. Не повзрослел он что ли весь. Между тем старик почувствовал интересную тему разговора, и продолжал засыпать своего гостя бестолковыми вопросами. Бимен молчал, и продолжал улыбаться.

— Чего это ты улыбаешься, да вопросы игнорируешь? — не унимался Барти.

— Я Максимильена с Алей на прошлой неделе видел, — вместо ответа сказал Бимен.

— Можешь не продолжать, — махнул рукой старик. — Я все и так знаю. Они в очередное путешествие собираются. Да?

Пчеловод кивнул.

— Они теперь упущенное наверстывают. Для них каждая минута, проведенная вместе, как дар Божий. Особенно для него. Он ведь так долго ждал ее. — Бартеломью тяжело вздохнул и замолчал. Бимен понял, что затронул неудобную для старика тему.

— А знаешь, кого я сегодня видел? — внезапно оживился Барти.

— Апостола Петра? — ляпнул, не подумав, Бимен.

Бартеломью подскочил, его глаза выпучились, а рот приоткрылся.

— Вот от кого не ожидал, молодой человек, так это от вас. Такое сказать! — Он всплеснул руками.

— Да, ладно вам! Я же пошутил! — начал оправдываться пчеловод, но увидев, как дрогнули усы старика в сдерживаемой улыбке, остановил поток извинений.

— Не угадал! Не апостола Петра. У тебя еще две попытки.

— Ну-у-у, — Бимен задумчиво почесал подбородок. — Тогда кошачьего Бога, который решил отобрать у вас все похищенные кошачьи жизни!

— Ты верно изменил направление, но все равно смотришь в другую сторону.

— Неужели сам Сатана с чертями тащили вас на сковородку? — засмеялся Бимен от собственной остроты.

— Тащили на сковородку! — скорчив гримасу, передразнил Бартеломью. Он подождал, когда смех стихнет, и хвастливым тоном произнес: «Ален».