— Рэй, успокойся! — призывал Серж. — Кэти, здравствуй, как я без тебя соскучился!

— Я тоже!

Мы дергались из стороны в сторону, пытаясь приблизиться, но беснующийся между нами пес и не думал утихомириться.

Наконец Серж захватил голову Рэя и стал гладить. Обрубок собачьего хвоста мотался с такой скоростью, что я испугалась, как бы Рэй не лишился и этого остатка.

— Хорошо, мальчик, хорошо. Кэти, я без вас тосковал ужасно! Рэй, подожди, все, тихо, сидеть! Я тебе привез подарок.

Серж вытащил из кармана большую синтетическую кость и сунул ее в пасть Рэю.

Продолжая рычать — в благодарность за подарок и от неудовольствия за прерванную сцену — собака отползла в угол. Мы смогли обняться.

* * *

Каким же голодным приехал Серж! Нет, конечно, не в буквальном смысле. Продуктами заграница, думаю, обеспечена. Серж изголодался по мне. И вел себя как обжора после вынужденного поста.

Утомившись, я задремала, а когда проснулась, Сержа уже не было рядом — он готовил ужин. Я слышала характерные позвякивания на кухне и сладко потягивалась в постели. Надо идти в душ. Или не надо?

Есть хочется. Что он готовит? Только бы не многослойные бутерброды, видеть уже их не могу.

Вытирая волосы в ванной, я вспомнила, что собака сегодня еще негуляная. Я не успела вывести Рэя, потому что приехал Серж.

— Мальчик мой, ты еще жив? — спросила я, заходя на кухню.

— Наполовину, — ответил Серж. — Сейчас подкрепимся и опять возьмемся за жизнь.

— Я не тебя спрашиваю, а Рэя. Сейчас я с ним выйду, утром мы не погуляли.

— Ты? С мокрыми волосами? Глупости. Становись к плите, а я его выведу.

Меню состояло из жареной картошки, даров моря, запеченных с сыром в духовке, салата из овощей, малины со сливками и пирожных-суфле. Возможно, за границей все-таки недоедают.

За ужином я делилась последними новостями: опять повысили квартплату, хулиганы изрисовали стены в подъезде, я самостоятельно провела операцию по поводу аппендицита, тетя Капа собирается в гости в Америку, невестка таки сломалась и прислала приглашение, Ирина поссорилась с мужем, потом помирилась и устраивается на новую работу, Жора Жданов помог найти.

Серж наслаждался покоем, домом, моим присутствием и не проявлял желания говорить о серьезных вещах. Но когда мы перешли в комнату пить чай, именно он первый сказал:

— Кэти, я заезжал на работу. Знаю, ты виделась с Павлом. Что он тебе наговорил? Ты обращаешься со мной, как с больным тяжело.

Я действительно несколько лебезила перед Сержем, приставала к нему с вопросами: «Тебе посолить? Поперчить? А майонезику не хочешь? Кетчуп достать? Тебе не дует под форточкой?» Рвалась мыть посуду, хотя обычно с удовольствием оставляла это занятие Сержу. Принесла ему пуфик под ноги, чтобы удобно было сидеть в кресле. Я суетилась по нескольким причинам: во-первых, мне было жаль Сержа, который, как мавр, сделал свое дело; во-вторых, стыдилась своей шпиономании, абсурдных мыслей и поступков; в-третьих, испугалась собственной дурости — как я могла в последнее время снизить накал тоски по такому замечательному мужчине.

И главное — мне просто доставляло удовольствие ухаживать за ним.

— Что мне сказал Павел Иванович? — переспросила я. — Сказал, что ты похож на цветочек. Распустившуюся розу, например.

Серж опустил ноги на пол и недоуменно уставился на меня:

— Я? Цветочек? Роза? Ты генерала довела до умопомешательства?

— Только в самом начале. А что он обо мне говорил?

— Не жди, что я передавать тебе чужие комплименты буду.

— Ой, не ври! У него чуть инфаркт не случился, коньяком лечились. И ты хочешь сказать, что Павел Иванович ни словом не обмолвился?

Тут Серж хотел проделать со мной одну из своих шпионских штучек: на секунду задумался, погрузился взглядом в мои зрачки и ласково, как о чем-то не важном, поинтересовался:

— А ты не хочешь сама мне рассказать более подробно?

— Не надо! — Я помахала перед его носом пальцем. — Не надо меня гипнотизировать. Тут не явочная квартира. Пароль — отзыв. У вас продается славянский шкаф? Штирлиц живет этажом ниже.

— Кэти, я тебя не понимаю.

Я сама себя плохо понимала. Очевидно, начался психоз беременных: только что лебезила перед человеком, а сейчас готова покусать его.

— Нет, а как, ты предполагал, я должна была вести себя? Узнаю, что ты.., что у тебя не в порядке с биографией, а наутро ты смываешься. Я, рядовая законопослушная гражданка, что? Должна была идти доносить на тебя? Сухари сушить? Слезами обливаться?

— Кэти, мне очень нравится твоя тетя.

— При чем здесь моя тетя?

— Ты сейчас на нее похожа. — Серж говорил, а сам притягивал меня к себе, устраивал на груди и забирался носом в мои волосы. — Родная моя, я виноват тобой, то есть над тобой.

— Оговорки по Фрейду, — буркнула я.

— Ты оставалась в безопасности, а там моя помощь была настоятельно.

— Тебе грозила опасность? — Меня снова шарахнуло в другую эмоциональную плоскость.

— Никогда! Никогда не думай, что мне может грозить какая-то опасность. Нельзя строить отношения на страхе, жалости или ожидании провала. У меня бумажная работа, перекладываю бумажки из одного файла в другой. Ты меня простила?

— Так быстро? И не надейся. Ты мне должен ответить на тысячу вопросов.

— Знаю, и отвечу на все, которые возможно. Еще замучаю тебя рассказами о разных странах и событиях. Но сейчас мне хочется мечтать о нас с тобой, строить планы или просто оставить все, как есть, и радоваться моменту.

— Ответь мне только на один вопрос. Когда Павел Иванович услышал, что я зову тебя Сержем, он сразу взял это на заметку. Но и сам один раз назвал тебя этим именем. Что оно значит?

— Это был мой рабочий псевдоним. Я подписывал им свои сообщения в Центр. Всегда хотел спросить: как это имя пришло тебе на ум?

Серж не помнил, что сам проговорился!

Я не стала ему напоминать и отделалась шуткой — мол, это имя ему подходит из-за серого цвета глаз.

— В этом году, — мечтал Серж, — на Рождество мы уже не сможем выбраться в Европу. Но в следующем обязательно. Куда бы ты хотела, в Париж или в Рим?

— Никуда я в следующем году на Рождество не попаду.

— Почему?

— Потому что я беременна — а-а-а! — Я завопила от боли: Серж так сжал мои пальцы, что они чуть не хрустнули.

Я отодвинулась от него и стала трясти пальцами в воздухе. Едва не покалечил меня!

— Прости, Кэти, прости!

Молния все-таки ударила. Но поразила не меня. Куда подевалось умение Сержа владеть собой? Лицо его побелело, вытянулось. Он выглядел растерянным, глуповатым и.., и безумно счастливым.