…Спустя два часа они все впятером сидели за обеденным столом всё в той же радиорубке. Перебираться в общую столовую в этот день не хотелось и, поскольку вопрос о передаче сообщения на «Мирный» и ледокол отпал сам собой, все акцентировали внимание на дальнейших действиях, а именно: что делать, и что предпринять в первую очередь?

Естественно, первой оптимальной мыслью у всех было остаться на базе и не придумывать ничего нового. Тот вирус, которым заразились друзья, мог повлечь за собой глобальное заражение не только станции, но и всех материков на планете. Всё это принималось к сведению, и у полярников ни разу не возникло желания оповестить о себе хотя бы того же Гришу.

Нельзя! Гриша впадёт в панику, пошлёт новую экспедицию, а это уже, образно говоря, будет началом конца не только для всех обитателей станции, но и для всего человечества в целом. Кто знает, как поведёт себя неизвестный штамм вируса, окажись он на поверхности. Здесь он локализован и законсервирован, а что будет, если его подхватят океанские ветра и понесут прочь от Антарктиды к далёким континентам, где люди и не подозревают о его существовании…

Сидя за столом как на военном совете, все пятеро пришли к следующему мнению.

Первое: никого не оповещать и не выдавать своих координат.

Второе: попуститься своим личными принципами и родственными связями. В этом плане тяжелее всего было Павлу с его маленькой дочуркой на материке. Он так и не увидит её, коротая свои последние дни здесь, среди льдов, под землёй холодной Антарктиды. Что ж… ради спасения человечества, он был готов и на такую жертву. Это было их фатальной ошибкой, когда они, вместо того чтобы разгребать завалившие их глыбы, ушли вглубь тоннеля, руководствуясь лишь банальным любопытством, и вот теперь пожинали «плоды» своей уникальной недальновидности.

—Паша, у тебя ведь дочка родилась, —как бы напомнил Андрей, не подозревая, какую душевную боль доставляет своему другу.

—Да… —тихо ответил инженер, доставая из кармана фотографию жены и созерцая родное изображение любимой.

—Может, хотя бы прощальное письмо удастся каким-то образом переправить? – наивно спросил Андрей, обращаясь, скорее к Георгу, чем ко всем остальным.

—А как и с кем мы его передадим? – Павел спрятал фотографию в карман. – Нет. Не суждено мне увидеть свою лапочку. Я как подумаю, что смогу передать ей свой вирус, и что она будет моментально стареть на глазах у своей матери… Нет! Я остаюсь здесь на базе вместе с вами.

—Мой университет в Кембридже тоже отменяется, однако, —задумчиво поставил всех в известность отважный Якут.

—А я со своей коленкой и тут справлюсь. – Андрей подмигнул своим товарищам. – Вы же мне поможете?

—Значит, решено, друзья мои, и это будет третьим: мы остаёмся доживать свои последние дни здесь, на базе, —подвёл итог начальник станции. Он обвёл всех взглядом и остановился на старике.

—Георг, теперь всё зависит от вас, терпеть нас или выгнать на поверхность, —шутка, конечно, была неуместной, но за неимением других, подошла и эта. Старик улыбнулся.

—Вы нам покажете, где спать, где питаться, где ходить в туалет и умываться?

—Яволь, —ещё раз улыбнулся хозяин бункера. Видно было, что он по достоинству оценил ту жертву, которую принесли путешественники, у которых на материке оставались родные, близкие, друзья, а в случае с Павлом, даже любящая супруга с новорождённой дочкой. Утрата была невосполнимой, и они шли на это, можно сказать, безумство, с одной лишь целью – обезопасить человечество от неизвестного науке мутирующего вируса, способного за несколько дней опустошить всю планету.

За это, мягко выражаясь, и выпили. Тосты не произносились, каждый взял стакан в руки, кивнул мысленно сам себе и пожелал долгих лет жизни себе и своим близким.

А ещё несколько минут спустя, послышался недовольный голос Якута.

—Сколько здесь золота, однако! И никто не узнает о его существовании…

Вся напряжённая атмосфера мигом растворилась в безудержном хохоте, будто и не представлялось им скорого заточения под землёй вековых льдов. Смеялся Андрей, почёсывая коленку, смеялся Павел, стараясь забыть нахлынувшие чувства утери семьи, хохотал Виктор Иванович, на время оставив свой официальный тон начальника экспедиции; даже сам Сын полка восторженно «похрюкивал» под столом, предаваясь, как он думал, всеобщему веселью. Что же касается Георга, то он сквозь улыбку подтвердил:

—Да. Золота есть очень много. Как у вас говорить – бери не хочу?

—А картин сколько! – подхватил Андрей. – Картин, скульптур, фарфора, серебра, книг, наконец!

—Да. Библиотеки есть много, —подтвердил Георг. – Весь музей и зал артефакт в ваш полный распоряжений.

—Может быть, сегодня вечером искупаемся в бассейне? —весело предложил профессор.

—А потом заглянем в кинозал, —подхватил Андрей. – Фильмы с Чарли Чаплиным есть тут у вас? – обратился он к Георгу.

—Теперь говорить не у «вас», а у «нас», —поправил его старик. Кашель отчего-то в этот момент его не тревожил. – Есть и Чарли Чаплин и другой знаменитый актёры, но все до 1945-й год. Потом караван перестали привозить фильм.

—Ничего! – отозвался Андрей. – Нам и этих хватит на несколько лет.

Все тут же согласились и, подбадривая себя шутками, отправились вслед за Георгом, который намеревался показать друзьям все те помещения, в которых они ещё не бывали.

Сын полка, кусая себя за хвост, последовал за остальными.

Им предстояло провести здесь несколько лет…

Глава 9 = 1993-й год. Последний властелин Антарктиды. =

№ 1.

…Они похоронили Георга спустя двадцать восемь дней после того памятного ужина. Похоронили там же, рядом с Паулем и Рут. Андрей написал табличку на немецком языке: «Георг Дениц. 1920-1993гг. Наш друг и Последний Властелин Базы-211». Затем стёр слово «базы» и написал: «Рейх-Атлантиды». Так было правильнее.

Постояв возле могилки и простившись с товарищем, четверо друзей с пингвином поспешили укрыться в подземелье. Начинался буран, и они не хотели быть застигнутыми врасплох, как однажды при завале у входа в пещеру.

Виктор Иванович спускался первым. За ним, почёсывая коленку, прихрамывал Андрей. Павел поддерживал своего друга за локоть, а замыкал шествие Якут, подталкивая впереди себя Сына полка, которому буран, собственно говоря, был и нипочём. Сын полка только что поел, и всем своим видом выказывал хорошее расположение духа.

Собравшись вечером в общей столовой за столом, они помянули доброго старика, и принялись строить планы