исследователей, что вскоре после поражения афинян в Египте в Милете произошло восстание. Проперсидские элементы изгнали сторонников афинян, и в городе установилась связанная с персами тирания. Это подтверждается фрагментарной милетской надписью об изгнанниках (SIG3, № 58 = Tod2, № 35 = ML, № 43 = DGE, № 727), датируемой временем около 450 г. до н. э. Изгнанники частично укрепились на соседнем острове Леросе и в Тихиуссе (область на территории Милета), частично под именем неополитов поселились на Белом мысе в маленьком городке Неаполь. Однако восстание вскоре было подавлено, и, как уже было сказано, в налоговых списках 452/1 г. до н. э. Милет снова фигурирует среди членов союза, уплачивавших форос и απαρχή богине Афине[205].

Важное значение для характеристики внутриполитического положения в Милете в 50-е гг. V в. до н. э. имеет запись священных законов, осуществленная при эсимнете коллегии мольпов Филте и датируемая современными учеными на основе списка эсимнетов 450/49 г. до н. э. (SIG3, № 57 = DGE, № 726). Ее содержание позволяет сделать вывод о том, что после подавления милетского восстания и свержения тирании там была восстановлена олигархия, с которой афиняне продолжали некоторое время сотрудничать. В условиях олигархического правления в Милете аристократическая коллегия мольпов стала играть важную роль в политике. Поэтому сама запись священных законов рассматривалась, согласно закону, как дело государственной важности, а руководители этой коллегии, эсимнет и просетеры, выступали как официальные лица государства[206].

Вывод об установлении в Милете олигархического правления согласуется с кратким замечанием Псевдо-Ксенофонта о том, что афиняне предпочли в Милете правление «лучших», которые, правда, спустя немного времени отпали от Афин и устроили резню демоса (Ps.-Xen. Ath. Pol., 3, 11). Окончательно отношения между Афинами и Милетом после восстания последнего были урегулированы к 450/49 г. до н. э. К этому времени форос, который милетяне должны были платить в афинскую казну, составлял 10 талантов.

Некоторое представление о характере этих отношений могут дать фрагменты афинского декрета, датируемого эпиграфистами 450/49 г. до н. э. и содержащего правила управления для Милета (IG2, I, 22 = ATL. Vol. II. D 11 = SEG, Χ, 14 = StV, II, № 151)[207]. Из сохранившихся строк декрета видно, что афиняне не требовали введения в городе демократии и признали олигархическое правление после изгнания тиранов, но предусмотрели отправку в Милет пятерых афинских должностных лиц, которым вменялось в обязанность вместе с магистратами Милета управлять полисом (сткк. 4—7). Милет также оказался в юридической зависимости от Афин, ибо все правовые вопросы должны были слушаться в афинских судах, согласно афинскому постановлению (сткк. 26—28). Афиняне ввели в город свой гарнизон и потребовали от милетян не только платить налог, но и поставлять военную и морскую помощь (сткк. 10—20).

Как уже отмечалось, афинские налоговые списки позволяют говорить и о восстании в Эритрах в 454/3—453/2 гг. до н. э. В это время, по-видимому, власть в Эритрах захватил проперсидски настроенный тиран, а сторонники афинян, бежавшие или изгнанные, укрепились в Бутейе — одной из пяти зависимых от Эритр общин. Восстание, вероятно, было подавлено одновременно с Милетом. О характере отношений афинян с Эритрами после подавления восстания можно судить на основе афинского декрета о правилах управления для Эритр (IG2, I, № 10-13 = ML, № 40 = ATL. Vol. II. D 10 — StV, II, № 134 = Tod2, № 29 = SEG, X, № 11).

Основное содержание декрета отразилось в 7—31 сткк. текста. Афиняне предписывали эритрянам установить демократическое правление. Под непосредственным контролем афинских должностных лиц и начальника гарнизона необходимо было избрать демократический Совет из 120 человек. Членом Совета мог быть гражданин Эритр, достигший тридцатилетнего возраста. Избрание в Совет осуществлялось с помощью жребия (сткк. 8—15). Члены Совета давали клятву: «Я буду служить членом Совета как можно лучше и справедливее в интересах народа Эритр и народа Афин и их союзников. И я не предам народ Афин и их союзников ни по собственной воле, ни по чьему-либо указанию, не дезертирую ни добровольно, ни по побуждению других. Ни своим решением, ни по указанию кого-либо я не верну никого их изгнанников, которые нашли убежище у персидского царя, без согласия на то Совета и народа Афин и не изгоню кого-либо из оставшихся в Эритрах без согласия на то Совета и народа Афин» (сткк. 21-29).

Историческую ценность представляет и раздел декрета, касающийся наказания за убийство и предательство (сткк. 29—39). Текст гласит, что «... если какой-либо эритрянин убьет другого эритрянина, он должен быть приговорен к смерти; если же он будет осужден на изгнание, то он должен быть изгнан из всего союза и его имущество должно быть конфисковано в пользу государства эритрян; если же кто-либо будет изобличен в стремлении передать город Эритры тиранам, он и дети его должны быть приговорены к смерти; если же последние докажут свою лояльность к народу Эритр и Афин, то пусть им будет сохранена жизнь, из всего же имущества пусть дети возьмут половину, остальное пусть будет конфисковано в пользу государства». Последняя часть текста очень испорчена, но из сохранившегося начала фразы следует, что афиняне предписывали начальнику гарнизона охранять установленный порядок в Эритрах и следить вместе с епископами, чтобы неукоснительно соблюдались все решения.

Итак, данный декрет показывает, что в Эритрах, как и в Милете, после поражения афинян в Египте в 455/4 г. до н. э. активизировались проперсидские группировки. Опираясь на помощь Персии, им удалось изгнать сторонников афинян и захватить власть. Восстание в Эритрах было подавлено в результате энергичного вмешательства Афин. Отношение последних к подчиненным городам было не одинаковым. Если в Милете они сохранили олигархическое правление, то в Эритрах была установлена демократия. Однако и в том, и в другом городе афиняне держали военные гарнизоны и выделили специальных должностных лиц, которые вместе с начальником гарнизона должны были следить за соблюдением всех требований, предписываемых декретом. Афиняне уже установили некоторые юридические нормы, общие для всего союза. Например, приговоренным за убийство к изгнанию не разрешалось селиться ни в одном союзном городе. Большинство судебных исков, возникавших у союзников, должно было разбираться в Афинах[208]. Весьма интересно, что основная часть судебных тяжб милетян рассматривалась в Афинах, тогда как для Эритр сохранили относительно широкую юридическую самостоятельность (DGE, № 701 )[209]. Очевидно, это объяснялось тем, что в Милете афиняне оставили олигархическое правление, поэтому контроль за судопроизводством взяли в свои руки. При этом нужно отметить, что в декрете об Эритрах