А паладины, из коих каждый пил чудодейственные настои трав, чьи рецепты нашлись в архивах церкви, переставали чувствовать боль, бояться смерти, могли сражаться в латах, чей вес едва ли не превышал их собственный, становились почти неуязвимыми для простого оружия и иногда умудрялись пережить одно-два попадания боевых заклинаний. Правда, ходили слухи, что за такую мощь избранные рыцари платят стремительно утекающими годами жизни, но поскольку мало кто из них умудрялся прожить в сражениях больше, чем несколько месяцев, редкие скептики не обращали на досужие сплетни внимания.

В дополнение монахи, отважно рисковавшие своими бессмертными душами в то время, как их бренные тела защищались солдатами, изучали всевозможные артефакты, разными путями попавшие к ним. Святые реликвии доставались из запасников монастырей, хранилищ и частных рук, частенько служа поводом заподозрить то ли писцов в небрежности их работы, то ли древних исторических личностей в не совсем человеческом происхождении и близком родстве с морским чудовищем-спрутом. Во всяком случае, из каталогизированных мощей некоторых наиболее популярных святых, если их сложить в одно целое, вышел бы ужасный многорукий, многоногий и даже многоглавый монстр, имеющий на каждой конечности намного больше пальцев, чем их вообще насчитывается на телах детей Адама и Евы.

Изучались взятые на поле боя трофеи, нередко унося жизни тех, кто осмеливался иметь с ними дело, однако же путем проб, ошибок и допросов пленных слуг демонов, наблюдавших за манипуляциями своих новых хозяев с их оружием, исследователям удалось нащупать правила обращения с некоторыми видами волшебного вооружения, разумеется, предварительно подвергнутого процедурам очищения от зла и освященного. Но его было так мало, что владеть им могли лишь наиболее праведные из инквизиторов. А еще ходили неясные слухи, что после явления демонов кое-где стали открываться скрытые ранее чарами дольмены, лишенные, однако же, живых обитателей и заполненные телами разной степени сохранности. Прибывавшие туда слуги церкви вывозили артефакты телегами, которые следовали прямиком в подвалы Рима, но даже самые мудрые мужи могли раскрыть тайны лишь очень немногочисленных находок, которые к тому же далеко не всегда предназначались для военных дел.

Христианский мир едва-едва держался, из последних сил огрызаясь на пытающиеся поглотить его орды зла, и потому готов был принять помощь практически от любого союзника. Титус Маркус Крат знал (хотя ему и не было положено) о нескольких попытках переманить чернокнижников и даже отдельных демонов, по донесениям шпионов вроде бы имевших какие-то конфликты со своим руководством. Причем, помимо отпущения грехов перед лицом Всевышнего, им обещали очень и очень многое, начиная от банального золота и кончая высочайшими землями и титулами. Но все переговоры кончались неудачей, и до того дня, как новоиспеченному епископу удалось поговорить с лжебогиней Изидой, ни одно существо, владеющее сверхъестественными силами, на сделки со смертными не шло.

Объяснение такого двуличия церкви было очень простым – страх. Да – всего лишь страх, довлеющий над представителями небес на земле. Страх за души паствы и за свои седалища, так удобно разместившиеся на пригретых местах папского клира. Что бы ни говорили проповедники, как бы ни вещали с амвона епископы и не разносились по весям и городам победные энциклики, войну с порождениями ада христианский мир проигрывал. Медленно, мучительно, напрягая все жилы – проигрывал. А мог бы проиграть и еще быстрее, если бы не пренебрежительное отношение противника. Демоны слишком много взяли на себя. Тот самый эффект слишком большого укуса, когда откушенное совсем не стремится стать проглоченным и уж тем более переваренным. Если использовать обычный для уличных трубадуров слог – царство демонов мучилось несварением кишок из-за завоеванных, но все еще не покоренных территорий. Но подобное не могло продолжаться вечно. И на фоне этого явившиеся из ниоткуда… Бывший викарий, а теперь епископ вновь образованного княжества старался даже про себя называть явившихся из адской бездны падших ангелов нефилимами и не обращать внимания на их богопротивные деяния и артефакты. Несомненно, та помощь, которую согласилась оказать древняя богиня, оказалась тем самым лучом надежды, которого так не хватало Ватикану.

Александр VI, носивший ранее мирское имя Родриго де Лансол-Борха и более известный как Родриго Борджиа, свершил действительно апостольское деяние, согласившись принять помощь этих созданий. Ведь сказано, что сатана всегда хочет сделать зло, но в итоге творит добро. Если бы Малин знал, к чему приведут его поступки, то, вероятнее всего, никогда бы не свершил нападения на город, принадлежащий древней, еще дохристианской богине. Ибо теперь это позволило ей выступить единым фронтом с церковью конечно же при соблюдении некоторых условий, заранее оговоренных папскими нунциями и советом кардиналов. А именно:

Запрет Изиде, дочери Геба и Нут, супруге Осириса появляться в христианских землях, отдаляясь от своего княжества более чем на дневной пеший переход.

Запрет на наложение богопротивного колдовства и магии на христиан без разрешения святого престола.

Запрет на передвижение ее подданных по христианским землям без сопровождения соответствующего по силе отряда папских легатов и воинов святейшей инквизиции.

Присутствие в княжестве нефилимов церковного лица епископского ранга для обращения в лоно церкви всякого, кто изъявит желание. И непротивление этому Изиды и ее подручных.

Отсутствие запрета на проведение литургии, а также иных святых таинств, в землях нефилимов.

Разрешение на строительство храма в граде Амаласунта силами святой матери-церкви.

Взамен Изиде, дочери Геба и Нут, супруге Осириса и ее миньонам разрешено:

После освобождения от сил Малина и окончательной победы оставить за собой бывшее святилище Изиды на острове Филе, разрушенное византийским императором Юстинианом I.

Проводить на территории княжества языческие ритуалы, не принуждая при этом богобоязненных христиан ни к участию, ни к наблюдению, однако же и не противясь тому, чтобы оные на нем присутствовали по собственному желанию.

Покупка и продажа любых артефактов, кои не признаны отдельным решением папы запрещенными и не внесены в особый список.

Проповедовать учение свое язычникам, не принадлежащим к вере Христовой.

Обучать тех, кто будет сочтен достойным, тайным искусствам, с обязательством последних перейти в непосредственное подчинение нефилимам навечно (вместе с семьями).

Вершить светский суд над чернью и сервами.

Церковный суд постановлением папы Александра VI приостанавливает свое действие над землями княжества нефилимов.

Нефилимы, находящиеся на территории христианского мира, приравниваются к дворянскому сословию и судятся только церковным судом в граде Амаласунта под председательством епископа святейшей инквизиции Титуса Маркуса Крата с обязательным присутствием самой Изиды, дочери Геба и Нут, или лица, ее замещающего.

Для обитателей «Амаласунты» союз с церковью, объединившей в единое целое раздробленные феодальной вольницей земли Европы, тоже был не слишком приятным событием. По мнению той же Иды, фанатики-христиане от фанатиков-малинитов отличались главным образом тем, что физически не имели возможности загнать все человечество себе под пяту и погрузить его в пучину религиозного мракобесия. Нет, некоторые шансы у них имелись… Но без нейросетей, подавляющего технического превосходства и возможности контролировать мысли своей паствы данная организация никогда не сумела бы задавить абсолютно все ростки вольнодумства, особенно произрастающие через несколько тысяч километров от святого престола. И потому сотрудничество с аборигенами являлось вынужденной мерой.