class="p1">Эта задача показалась Эни сложнее. Она повертела головой, разглядывая струны, и наконец выбрала пару магических: искристую белую, звук которой, была уверена Эни, способен озарить все вокруг, и мрачную темно-синюю – эта, напротив, обещала погрузить мир в темноту.

– Хороший выбор, – сказал Диос.

– Но тут и свет, и тьма. Я точно погашу свет, а не зажгу его?

– Ты можешь управлять ими, как захочешь, и направлять их силу куда угодно.

Эни слегка пробежала пальцами по струнам, прислушалась к ним и к себе – и вдруг остро ощутила: это правда. Возможно, дело было в разыгравшемся воображении, но ей казалось, что она способна сотворить на ночном небе еще одно светило помимо луны – пусть и не такое большое, зато более яркое. Или могла, как Диос, заставить светиться камень.

Но вместо этого Эни сыграла короткую протяжную мелодию. Светящаяся линия на скале плавно потускнела, и все вокруг снова погрузилось во тьму.

Эни опустила руки. Струны исчезли.

– Ты молодец, – Диос обнял ее за плечи. – Пойдем в дом.

– А ты ее слышишь? – спросила Эни уже когда они шли обратно. – Музыку этих струн.

– Слышу. Ее смогут слышать все, против кого ты применишь магию. Но если бы рядом, например, прогуливался Гильем, он бы вряд ли ее услышал. Теоретически мог бы, но для этого ему пришлось бы проявить небывалую сосредоточенность. Понимаешь?

– Не очень, – призналась Эни.

– Гениям и эвендинам слышать легче, даже если магию применяют не против них. Обычные люди тоже могут, но им сложнее. Для них эти звуки менее явные, и скорее они решат, что им просто кажется. Поэтому можешь смело тренироваться днем. Только лучше не в доме: там легче случайно что-то сломать… Кристина не обрадуется. – Диос усмехнулся.

Эни прижалась щекой к его плечу, до которого едва доставала. День был полон открытий, и они пугали ее все меньше. Вещи, которым научил ее Юст, представлялись забавной игрой, воздушные струны – искусством, красивым и интересным. Обладать магией было здорово, а находиться рядом с Диосом – и того лучше. Сейчас, когда они шли среди лунной ночи, не существовало ни Готтрана, ни ильфитов, ни странных слов Адаллы, о которых по-прежнему не хотелось думать…

Необычное чувство смущало Эни, и она не без труда поняла, что просто ощущает себя счастливой.

Они вошли в дом и поднялись наверх. Эни не хотелось расставаться с Диосом, она и не подумала отпустить его руку – прошла с ним в его комнату, сняла накидку и платье и забралась под одеяло. Ночь была холодной, но щеки у Эни горели, а когда Диос лег рядом, запылало все тело, хотя он даже не успел дотронуться до нее.

– Ну, теперь ты точно устала, – подразнил он ее, легко проведя рукой по волосам.

– Да, – ответила Эни, но только потому, что у нее путались мысли – не от усталости, а от его близости. Она тут же поправилась: – Нет, – и несмело прижалась к нему.

Диос тихо засмеялся и приник к ее губам.

В комнате царила непроглядная тьма – как и тогда, в замке, – но теперь сознание Эни было ясным, а чувства – непередаваемо сильными.

Ее душа тянулась к Диосу. А он тянулся к ней.

Тем временем у костра, разведенного неподалеку от дома, коротали ночь Гильем, Тард и Одер – именно их голоса слышала Эни, когда они с Диосом уходили к скалам. Делать им было особенно нечего, поэтому они то вяло переговаривались, то уходили каждый в свои мысли, не забывая передавать по кругу мех с вином.

Во время одной из таких пауз Тард заметил движение у стены дома. Следом внимание на маленький силуэт обратили Гильем и Одер.

– Что за… Это же не… – Гильему не хватило смелости озвучить свою мысль, поскольку светловолосая фигурка была определенно полуголой – ее прикрывала лишь небрежно накинутая простынь.

– Юст, наверное, – первым сообразил Тард, и Гильем облегченно выдохнул. – Эй, Юст, это ты?

Фигурка помедлила и с видимой неохотой приблизилась к ним. Это и впрямь оказался Юст. Все трое знали, что он эвендин, но впервые видели его без маскировки.

Гильем, внимательно рассмотрев его, неопределенно хмыкнул.

– Так вот ты какой на самом деле.

– Что, не нравлюсь? – Юст вызывающе ухмыльнулся.

– Да ты нам и раньше не больно нравился, – добродушно ответил Одер. – Уж слишком остер на язык.

Все засмеялись. Юст не выдержал и тоже улыбнулся.

– Куда собрался на ночь глядя? – спросил Гильем. – Ты же еще не в порядке.

– Куда-нибудь. Не могу больше находиться в этой клетке.

– Понятно. Тогда посиди с нами, – Тард подвинулся, освобождая ему место.

Юст поколебался, но все-таки сел и сделал глоток из предложенного ему меха.

Некоторое время они молчали, вслушиваясь в треск костра. Затем Тард спросил:

– Кто-нибудь знает, где Диос?

– У себя, – сказал Юст. – Или у Эндары – это с какой стороны посмотреть.

– Понятно, – усмехнулся Одер.

– Тебе понятно, а мне – нет, – поморщился Гильем. – Это вообще нормально? Я имею в виду, что он с ней… Она ведь, ну… – Он покосился на Юста. – Не человек.

– И что? – сказал Тард. – Любит – и ладно.

– Не уверен, что это вообще законно. Вы хоть раз слышали о таком?

– Нет, – признал Одер. – Но я не могу представить, чтобы кто-то рискнул сунуться к эвендину с… такими намерениями. Здесь ведь дело такое… Диос – не просто человек, а Эндара и понятия не имела, что она – эвендин…

– Бывали случаи, – сказал Юст. – Правда, в незапамятные времена, еще до первой нашей войны. С тех пор у нас остался закон, который запрещает вступать в такие союзы с людьми. У людей, насколько знаю, такого закона нет. Но это сейчас и правда едва ли кому придет в голову.

– А почему у вас это запрещено? – полюбопытствовал Тард. – Есть какая-то причина?

– Не знаю, не вникал. Может, потому, что у людей и эвендинов не рождаются дети, поэтому смысла все равно немного, а головной боли достаточно.

– Диос об этом знает? О запрете?

– Знает и, кажется, нервничает, – усмехнулся Юст. – Но я бы на его месте не напрягался. Одер правильно говорит, он – случай особый. Вряд ли магистр будет сильно возражать.

Они снова помолчали.

– А что ты, Юст? – спросил Одер. – У тебя никого нет?

– Ты про женщину? – уточнил Юст, и всем троим пришлось сделать усилие, чтобы преодолеть несоответствие между его будничным тоном и детским лицом. – Нет. В этом мы мало похожи на людей. Эвендины не часто привязываются к кому-то настолько,