Вместе с Маком группе удалось добавить новые измерения к своему звучанию, сделать его свежим и модным. Очередной успех вдохновил Фредди на новый проект в неожиданной сфере.

После выступлений на немецких фестивалях в августе Фредди вернулся в Лондон, где приступил к репетициям с труппой Королевского балета. Он планировал выступить с ними в благотворительном балете-спектакле, сбор от которого пошел бы в фонд помощи умственно ограниченных детей Вестминстера. Фредди убедил принять участие в балете его близкий друг Уэйн Иглинг, в те годы — один из руководителей Королевского балета. В спектакль включили два хита Queen — «Bohemian Rhapsody» и «Crazy Little Thing Called Love», к каждой труппа репетировала специально созданный танец, а Фредди должен был спеть свои партии вживую. Он не только пел, но и танцевал, а во время «Bohemian Rhapsody» артисты труппы держали его на руках. Представление прошло в одном из лучших театров Лондона Coliseum, а Фредди придирчивые английские театралы аплодировали стоя.

— Раньше я в основном смотрел балет по телевизору, — смущенно признавался Фредди Джону Блейку, тогда музыкальному обозревателю в London Evening News, — и не очень-то в нем разбирался. Но мне нравилось почти все подряд!

— Я стал разбираться в балете чуть лучше, когда познакомился с сэром Джозефом Локвудом, который работал в EMI и одновременно состоял в совете попечителей Королевского балета. Так я познакомился со многими интересными людьми из мира балета, все больше и больше проникаясь этим искусством. Наконец увидел выступление Барышникова, и он поразил меня до глубины души. Больше, чем Нуреев, больше, чем кто-либо еще. Казалось, он летает над сценой! Я смотрел на него с отвисшей челюстью и в этот момент понял, что чувствуют девушки-группиз.

Комментируя свое выступление с Королевским балетом, Фредди говорил:

— Меня заставляли часами упражняться у хореографического станка, пытаясь сделать за неделю то, на что у других уходят годы. Через два дня мне уже казалось, что я умираю. Это был настоящий ужас, мои дорогие. У меня болели мышцы, о существовании которых я никогда бы иначе не догадался. Зато в день спектакля я оказался за кулисами. И это было волшебно. Мне приходилось проталкиваться сквозь людей вроде Мерл Парк или Энтони Доуэлла со словами — пропустите, сейчас мой выход! Разве не изумительно?

Когда Фредди спросили, хотел бы он стать профессиональным танцором, он ответил:

— Да, но мне и так очень нравится то, чем я занимаюсь. К тому же вы не можете в тридцать два года так запросто взять и профессионально заняться балетом.

Выступление Фредди в балете всколыхнуло никогда до конца не утихавшие слухи о его ориентации.

— О боже! — говорил он журналистам. — Пусть люди думают все, что угодно. Это все и так скучно, а если я еще скажу «да» или «нет», все станет еще скучнее. Никто не будет больше думать об этом, переживать!

Фредди позже подшучивал над своим выступлением с Королевским балетом в разговорах со своим приятелем, журналистом Дэвидом Виггом.

— Петь, когда висишь вниз головой на руках других людей, — это нечто невообразимое. Хотел бы я посмотреть на Мика Джаггера или Рода Стюарта, исполняющих что-то в этом духе.

Ему же Фредди говорил, что самым ярким воспоминанием вечера для него стал момент, когда его ущипнула за задницу Мерл Парк, знаменитая балерина, родившаяся в Родезии.

— Она просто невероятна, эта женщина! — восторженно восклицал Фредди.

Экскурсия Фредди в мир балета на этом не закончилась. Как вскоре выяснилось, она подарила ему верного и близкого друга, который оставался с ним до самого конца.

За кулисами Королевской оперы, готовясь к своему балетному дебюту, Фредди познакомился с молодым ассистентом, помогавшим подбирать артистам гардероб. Они понравились друг другу с первого взгляда — переименованный в «Феба» в честь Апполона, Питер впоследствии стал личным помощником Фредди и оставался с ним до конца его жизни.

— Фредди пришел в Оперу, чтобы подобрать наряд для своего выхода в спектакле в Coliseum, — вспоминал Питер. Обаятельный, энергичный Питер был из тех, кого обычно увидишь только в кино, и Фредди не упустил его.

— Он был подчеркнуто, почти гротескно вежлив, когда мы только познакомились. Позже я узнал, что он действительно безупречно воспитан и всегда так ведет себя, если только его не начинают откровенно доставать. Атмосфера Королевской оперы внушала впервые оказавшемуся тут Фредди почтение, он точно не чувствовал себя тут как дома. Один из ярчайших представителей рок-мира, он вдруг очутился в бастионе безжалостно оборонявшейся от него классической культуры. И все же спектакль удался, а выход Фредди особенно — он прекрасно справился.

— Он исполнил две песни, «Crazy Little Thing Called Love» и «Bohemian Rhapsody». Для исполнения первой композиции он вышел затянутый в черную кожу, для второй — в одеянии, усыпанном блестками. Именно тогда я впервые понял, что Фредди — великий артист и шоумен. До этого я только краем уха слышал что-то о Queen, да еще, может, разок видел Фредди вместе с Мэри в Biba. Это был точно он — с длинными волосами и полушубке из лисьего меха.

Вечеринка после спектакля проходила в клубе Legends, и там Питер остановился поболтать с Фредди и его менеджером Полом Прэнтером.

— Через три недели Пол позвонил моему боссу и спросил, нет ли у нас желающих поработать костюмерами в туре Queen. На шесть недель. Я уже видел Фредди на сцене, и да, мне хотелось увидеть нечто подобное еще раз. В конце концов, «Спящую красавицу» и «Лебединое озеро» я смотрел уже тысячи раз. Немного рока для разнообразия пришлось бы очень кстати. К тому же, как мне казалось, заниматься гардеробом четырех музыкантов — не так утомительно, как возиться с целой театральной труппой!

Легкомысленно отказавшись от постоянной работы ради краткосрочного контракта с Queen, после тура Питер оказался без работы и пришлось наниматься телефонным оператором в British Telecom.

— Был единственный вариант — дожидаться, когда Queen снова поедут в тур и обратятся за моими услугами. Потом мы договорились, что в перерывах между турами я буду помогать в офисе. А после американского тура Пол и Фредди решили, что я должен стать личным ассистентом последнего. Я по-прежнему занимался костюмами для всех четверых, а от Фредди вообще не отходил.