Она напоследок серьёзно полоснула макушку Эр-Джея взглядом, подхватила Перси и потащила его наружу. Ынбёль почесала затылок. Принялась медленно перебирать кучки неизвестного происхождения в надежде отыскать чистую рубашку, юбку и колготки. Ещё бы найти рюкзак и, наверное, пенал.

— Не подглядывай.

— Расскажи им про духа, — сонливо откликнулся Эр-Джей. — Не вини меня, если упадёшь по пути в школу. Сама не хотела спать.

И он неестественно засопел. Выручил Ынбёль — она не знала, как его благодарить за ночную прогулку. Наскоро причесавшись и влетев в одежду, Ынбёль поспешила на улицу. Видеть Лекси в гневе она была не готова.

— Сердцеедка, — вслух и совершенно безразлично перечислял Перси, подбрасывая вверх женскую сумку, в которой клокотали губные помады, цепочки и цветные ручки. — Разбивательница сердец. Бедный Эллиот.

— Не урони, — мирно попросила Лекси. Соскочила с перил при виде Ынбёль и выпалила: — Надо же, вы с Джеем спелись!

— Эр-Джей и иначе никак, — сказала Ынбёль, вызвав восторженный визг.

— Какие серьёзные отношения, — Перси многозначительно изогнул бровь.

— Пойдёмте уже, а.

— Ты хоть поцеловала Эр-Джея напоследок? — продолжил издеваться Перси. — Не уверен, что он не забьёт тебя какой-нибудь палкой или не зарежет ножницами, но…

— Ко мне приходил дух.

Перебила, насладилась загробным молчанием и рассказала.

Все знали, что у неё животный дух. Лютый, неистово своевольный. В прошлом, настоящем или будущем он сможет сравнять ковен с землёй за любую свою прихоть. Его сила восхищала. Его сила, как писали в чердачных дневниках, была наградой. «Раньше я даже с бумажкой, присохшей к леденцу, не всегда могла совладать — стирала пальцы, прежде чем умудрялась вытащить сладость из обёртки, — было выведено на одной засохшей странице. — Теперь могу убить, не прикоснувшись. А я ведь ведьма воскрешения». Поэтому все ждали, когда дух нагрянет. Шутили, что он придёт и съест, обкромсает вплоть до костей, но смех был нервным. Защитить от такой мощи не смог бы даже апокалипсис.

После ночных событий Ынбёль бесконечно зевала, клевала носом всю дорогу до школы и вырубилась, едва сев за стол. Лекси пришлось наскоро смастерить ей бумажного ёжика с лапками из канцелярского ножа и иголками из грифеля карандаша. Все уроки ёжик ползал у Ынбёль по спине, царапаясь и оставляя неглубокие порезы. Это и правда бодрило, хотя теперь, конечно же, рубашка Ынбёль была вся в крови, а порезы саднили и нуждались в обработке.

Да и она всё равно продолжала клевать носом.

— А вдруг это всё же был сонный паралич? — вяло произнесла она в школьной столовой.

— Это точно был твой дух, — Лекси облизала ложку и тут же стукнула ею по лбу Ынбёль. Почему всем так нравилось бить её по лбу?.. — Ты слышала? К тебе пришёл твой дух.

— И чего он хотел?

— А ты правда не поняла намёка? — напряжённо уточнила Лекси. — Тогда жди — он сегодня ещё раз заглянет.

Ынбёль вздохнула. Всё она прекрасно поняла. Ну, может, не до конца.

— Он хочет занять мое тело, — произнесла она. — И он недоволен тем, что я сопротивляюсь.

— От твоих сопротивлений ему ни горячо, ни холодно, — вставил Перси. — Ты была мертва, помнишь? Ты умерла, а он тебя вернул. Ты ему принадлежишь.

— Он недоволен тем, что ты всё ещё не освоила дар. В дневниках есть пометки о том, что он был одержим им. Гораздо сильнее, чем остальные.

— То есть перед тем, как сожрать мою душу, он хочет, чтобы я научилась воскрешать людей?

Лекси сняла шляпу, чтобы достать коробочку молока, хранившуюся на голове, и тут же надела её обратно.

Кивнула:

— Да. Как бы я ни любила Сциллу, воскрешённая оса — это буквально ничто.

— А если я не справлюсь, то…

— Он тебя убьёт. И выберет другое тело.

— Но ведь тогда…

— Ему плевать, Ынбёль, — вздохнула Лекси, — в отличие от меня, твой дух не то чтобы сильно ценил клан. Он хочет власти и силы. И он готов добиваться их любыми способами.

Перси задумчиво прикоснулся к кровавому ëжику. Тот моментально сгорел, оставив только опалëнные лезвия.

Ынбёль вздрогнула.

— Не делай так с вещами, на которых есть моя кровь, пожалуйста.

Она сама не поняла, почему так сказала. Лекси и Перси, судя по виду, тоже.

— Просто… Не надо. Я это знаю.

— Метаморфозы не остановятся, — улыбнулась Лекси. — Прими их.

После занятий сонную Ынбёль, приговаривая «пора-пора», потащили к дальнему краю футбольной площадки. Перси вытащил из кармана какую-то небольшую баночку и, открутив крышку, нанëс под ноздри подозрительную мазь. Ынбёль поняла — зачем, но среагировать не успела.

Лекси поставила перед ними коробку из-под туфель, быстро открыла еë и отпрянула, прикрыв нос тяжёлой от браслетов рукой.

Прошибло. До тошноты. Ынбёль в первую секунду едва не вывернуло, но затем она поняла — трупный запах ведь та же поломка. Она, может, не вполне умела воскрешать, но чинить тела уже вполне научилась. Задержав дыхание, она ухватилась за нить и направила еë в коробку.

Запах пропал. Ынбёль сделала вид, что не удивилась, первым присела и заглянула внутрь. Расстроилась: разбитый зверëк выглядел так плохо, что стало ясно — смерть стала освобождением. Рот был приоткрыт. Язык прямо-таки синий, будто последнее, что к нему липло, это краска. Лекси с Перси, переглянувшись, склонились рядом.

— Только не говорите, что убили кошку ради меня, — взмолилась Ынбёль. Уши всё ещё помнили, какими жестокими могут быть ведьмы.

— Ты дура? — возмутился почему-то Перси. — Его второклашки замучили. На той неделе, вроде как. Мы его таким и нашли.

— Как волнительно, — кисло произнесла Ынбёль. — Я побаиваюсь воскрешать… Таких мертвых. И больших. И вообще, почему именно кошка? Вы ведь знаете, как я их люблю, я ведь не могу…

— Ты воскресила целого человека! — не согласилась Лекси. — А твоя магия — целых шестерых. И двое из них прямо перед тобой.

— Это другое.

— Это другое, потому что ты так себе сказала. В твоих словах сила, помнишь? Пока ты говоришь, что не можешь воскресить, ты и не воскресишь. Но в тебе всего достаточно. Просто протяни руку и возьми своё.

Возьми своё. Проще сказать, чем сделать! Разве можно с такой ниточкой энергии воскресить целого кота? После встречи с духом Ынбёль поняла, как ей удавалось снова и снова воскрешать целый ковен — его поток был просто огромен. Он-то уж наверняка не боялся петли на шее и раскачивался в ней, как на качелях.

А Ынбёль? Что она могла?

— Это твоя сила, Ынбёль. По праву перерождения твоя, — Лекси словно бы читала её мысли.

Ынбёль снова вспомнила нити, тянущиеся за Джебедайей по всему