Я хотела крикнуть: «Простите за шум, мы тут уронили…» – но не смогла придумать, что именно, потому промолчала. Штефан тоже сообразил, поднялся и побежал к двери, поправляя одежду. Окликнул в подъезде мужчину, что-то ему сказал. Чаще всего людям достаточно хоть какого-нибудь объяснения. Возможно, тот и не станет вызывать полицию, но это может сделать кто-нибудь другой.

Мне не было никакого дела до того, догадается ли Штефан спрятать все лишнее и замазать чем-нибудь дырку в стене. Я буду только рада, если у него начнутся проблемы с властями, а на пистолете моих отпечатков нет, так что привлечь могут только его, за хранение. Я схватила куртку и выбежала в еще приоткрытый проход, услышав в спину тихое:

– Запомни, это ты объявила войну – не я.

Конечно, первым порывом, после того как я отдышалась, было позвонить Даньке. Но я не стала этого делать из-за стыда. Такая глупость Логике непростительна! Если я опасалась Штефана, то зачем приезжала? Если все-таки решилась его убить, то надо было убивать, а потом уже думать о последствиях. Или не решаться вовсе. А я сама загнала ситуацию в такую точку, из которой нет мирного выхода. С другой стороны, эта игра даже из Ольги сделала монстра – она ни одному посвященному не дает шанса остаться нормальным человеком! Но моя глупость достойна проклятий. Теперь, когда я была способна анализировать, могла найти первопричины такого нетипичного для себя поведения: все последние дни каждая моя мысль была завязана на эмоциях. И, как выяснилось, они являются худшим из возможных советчиков. Если уж я, самый хладнокровный элемент, совершила такую ошибку, то Штефан уж тем более теперь не увидит необходимости сдерживаться – я первая дала ему моральное право себя прикончить. Утешала только уверенность, что он и сам недолго бы сомневался, даже без моих реверансов. Разбитая губа ныла, а шишка на лбу набухала все сильнее, отзываясь головной болью.

Что же делать? Виделось только три сценария: просто подождать, пока меня пристрелят в безлюдном месте, убежать в другой город или страну, довериться Знаменателю окончательно – если не ему, то вообще никому не под силу что-то предпринять. Первый вариант меня не слишком устраивал по причине застарелой и прочной любви к самой себе. Второй был нецелесообразен – даже от Дани сбежать больше шансов, чем от Штефана с его радаром. Как мило, когда единственный возможный спаситель в данный момент закапывает трупы где-то в Подмосковье…

Но все-таки мой разум в достаточной степени охладился. Теперь и соображалось легче.

– Там кого-то убили! Убили! – заверещала я, подбегая к остановке. – В том доме стреляли!

– Девушка, да успокойтесь… – недоумевал один из мужчин, но все-таки начал вглядываться в темноту и схватил за руку свою маленькую дочку. – Вы уверены?

– Уверена! Надо звонить в полицию… а я телефон дома забыла… Кого-то убили!

Мужчина продолжал озираться, но зато среагировала женщина, стоявшая неподалеку. Она уже нажимала на кнопки мобильника.

– Надо просто позвонить и сообщить – пусть проверят, это их работа! Какой тут адрес?

Если хочешь, чтобы события развивались по сценарию, для начала напиши этот самый сценарий. Нельзя же полагаться на ответственность соседей, в конце концов! А так я гарантированно устроила Штефану неприятности. Если повезет, его задержат надолго до выяснения. Но даже если нет, до утра пусть занимается объяснениями, а не мной. В любом случае ему сейчас надо прятать пистолет и проветривать квартиру, а не меня догонять.

Теперь следующий ход. В маршрутке все косились на меня, но я только надвинула поглубже капюшон.

– Оль! К тебе тут Вика пришла! Ну и какого хрена ты шляешься в такое позднее… Блин, что с твоим лицом?

Ольга жила с отцом – немного грубоватым, но очень добродушным человеком, если узнать его поближе. Он тут же схватил меня за руку и почти силой потащил внутрь, на свет.

– Ох, ты ж блин… Тебя побили? Кто на тебя напал? Что случилось?

Вместо ответа я чистосердечно разрыдалась – подходит для любого случая, когда нечего сказать. Ольга тоже выбежала из комнаты и, раскрыв рот, таращилась на меня.

– Дядь Саш, – выдавливала я сквозь всхлипывания. – Можно, я у вас сегодня останусь? Мама сильно испугается, если…

Он растерялся окончательно:

– Да… это-то конечно… Но поехали в больницу для начала… И родителям позвони – пусть хотя бы знают, что ты тут!

Из моих всхлипываний он сделал нужные выводы: в больницу не надо, а от дополнительных вопросов я начну рыдать еще сильнее. Достал замороженный окорочок в пакете и заставил приложить ко лбу.

– Что случилось, Вика?

Ольга прикрыла дверь своей комнаты и дождалась, когда я усядусь на кровать. Она пребывала в еще большей растерянности, чем ее отец. Я вскинула голову и потерла пальцами глаза:

– Я тебе отвечу, если так хочешь. Не знаю, что наболтал Штефан, но пора бы тебе выслушать и версию другой стороны. Да, мы с ним любим друг друга по определению, – Ольга поморщилась, но не перебивала. – Но это не любовь. Ничего общего с настоящей любовью! Это зависимость, как… цепь или наручники. И она никому из нас не нужна.

Ольга вздохнула и села. Теперь она смотрела в пол, но, кажется, я пока не сказала ничего нового.

– Ольга, это понял даже Даня… который любит меня. А я любила его, пока не появился Штефан. В это ты можешь поверить? – Она заторможено кивнула – я использовала наблюдения Ксюши, которая когда-то озвучила всеобщее мнение по поводу нас с Даней. – И сегодня… Я пошла к Штефану, чтобы сказать об этом. Попросить… чтобы он уехал из Москвы – с тобой или без тебя, мне все равно.

– И что он ответил? – голос Ольги звучал глухо.

– А это ты и сама можешь увидеть, – я показала пальцем на свое лицо. – Это его ответ! Я должна или быть с ним, или сдохнуть.

На меня она так и не посмотрела и очень долго думала.

– Знаешь, Вик… Когда он рассказал про эту вашу Систему, я ничего не поняла. Я только по-идиотски прикидывала, как скажу отцу, что бросаю и его, и институт, чтобы уехать с парнем, которого он даже не видел. Как он расстроится, а потом смирится… и как я буду счастлива. Но Штефан не собирался сбегать со мной… до меня это очень долго доходило и до сих пор не дошло.

Я попала в точку, поэтому дальше ее размышления с самой собой не перебивала.

– Он попросил слетать на Кипр и найти Маркоса. Я и тогда еще ни во что не верила, но согласилась помочь, раз это так важно. И испугалась, только когда увидела Маркоса и этих странных братьев. Они почти не говорили со мной – только выслушали рассказ о том, что Штефан просит помощи против Знаменателя, что он им не враг и врагом не станет… Но их мое сообщение не удивило – и это было первым свидетельством того, что сказки Штефана реальность, а не безумие. А мне до последнего хотелось, чтобы все было не так. Наверное, я бы предпочла считать Штефана сумасшедшим, чем… понимать, что он когда-нибудь должен стать каким-то прогрессором истории, сверхчеловеком…