Вскоре Юля вытянулась на разложенном сидении, завернувшись в пушистый плед. Маттиас вломился в салон, но Роберт решительно выставил его за дверь. Обезьяна настойчиво стала стучать палкой по машине, а из палатки донесся довольный хохот Багга. Роберт закрыл окна, и несостоявшийся квартирант вскоре удалился несолоно хлебавши к Эдварду, оставшемуся дежурить у костра.

— Иди ко мне, любимая,— тихо позвал Роберт Юлю.

— Ты хочешь сказать, на тебя? Ближе уже некуда.

— Да,— он протянул руки к ней и когда Юля перебралась на него, добавил: — Как я люблю ощущать тебя целиком. Можно сказать, что все мое сейчас на мне.

— Тебе удобно?

Ответом для заботливой леди был поцелуй. Горячей волной их накрыла нежность, накопленная за день, полный нелегких дорожных приключений. Неизвестность исхода завтрашнего рискового предприятия обостряла чувства. Юля томилась негой под лаской требовательных рук и ощущала дрожь раскаленного мужского тела.

— Я люблю тебя, ты моя жизнь,— шептал Роберт, и она повторяла его слова, словно во сне.

Стекла в машине запотели. Когда они наконец оторвались друг от друга, Роберт нарисовал на запотевшем окне сердце с их инициалами внутри. «Первый класс, вторая четверть»,— подумала Юля, но вслух, конечно, ничего не произнесла, тем более что это тронуло потаенные струны ее души. Роберт дарил ей любовь безоглядную. Такая бывает лишь в шестнадцать лет. Возможно, они оба оказались в свое время лишены ее. Юля из-за разочарования, а Фаррелл-младший от избытка женского внимания.

— Пожалуй, я сейчас вряд ли усну,— он поцеловал ее в макушку.— Если ты не очень устала, пойдем, сменим отца, заодно чуть-чуть проветримся.

— Тебе лучше выспаться, я-то отдыхала днем,— Юля неохотно выбралась из его объятий,— но если сон не идет, с удовольствием составлю компанию на дежурстве.

Они оделись и вышли из машины. Маттиас смылся, и Эдвард лежал в одиночестве. Увидев их, он сел потягиваясь.

— Не спится, молодежь?— от него явно не укрылись запотевшие окна машины и Фаррелл-старший задорно взглянул на сына.

— Да, отец,— смущенно улыбнулся Роберт.— Можешь идти отдыхать.

Эдвард достал из сумки спрей от насекомых и протянул им.

— Обработайте друг друга еще раз. Я видел парочку опасных экземпляров. Спокойной ночи.

Фаррелл-старший обнял их, поцеловал и скрылся в палатке. Несмотря на осторожность, он все-таки наступил Джонни на ногу.

— Мало того что не блондинка, так еще и тяжелый, как слон,— проворчал тот сквозь сон.— Неужели я вышел в тираж? Маттиас, иди хоть тебя обниму,— и, придвинув к себе обезьяну, вскоре вновь заснул.

Эдвард усмехнулся и забрался в спальный мешок.

Юля смотрела на угли и украдкой поглядывала на Роберта. Он задумчиво молчал, и огонь играл бликами на его лице, отражаясь в глазах.

— Слушай меня, девочка, внимательно,— наконец сказал Роберт, поправляя дрова в костре.— План на завтра будет такой: миль пять мы еще проедем на машине, а дальше пешком. Внимательно запоминай дорогу. Ты, вообще, хорошо ориентируешься на местности? Я имею в виду север и юг отличаешь, находясь в лесу?

У Юли мурашки побежали по коже, когда до нее дошел смысл сказанного.

— В саванне я впервые, но в обычном лесу проблем не возникает. Ты хочешь сказать, что вернуться мы можем не все?— она вся внутренне сжалась.

— Я хочу сказать, любимая, только то, что сказал,— Роберт ласково взглянул на нее.— Ситуация достаточно прозрачная, и мы должны обговорить все варианты. До цели, со слов Багга, всего восемь миль.

— Мне это ни о чем не говорит,— вздохнула Юля.— Скажи, сколько это в километрах?

Роберт усмехнулся и задумался.

— Если округлить, получается тринадцать,— он подбросил веток в огонь.— Племя расположилось в уединенном месте. Они отгородились от внешнего мира и, несмотря на всю свою отсталость в прогрессе, создали туннель, известный лишь посвященным. Проход на территорию Мунов пролегает за водопадом. Под ним мы, кстати, и помоемся. Лагерь их охраняется слабо, потому что аборигены уверены, что и так прекрасно укрылись от остального человечества, поэтому проникнуть туда не составит труда, если грамотно снять охрану. Отец, конечно, хочет вести с Мунами переговоры, но Джонни утверждает, что это бесполезно. Он говорит, что, у этих дикарей, его держали в плену на краю поселения. Багг уверен, что Джерома с женой поместили туда же. Весь участок четко распланирован. Мы подкрадемся и заберем пленников. Но у Джонни есть там еще одно дело: он хочет похитить драгоценный камень, который хранится у шамана и обладает необыкновенными свойствами. И я должен парню помочь. Это его условие. Поэтому при удачном раскладе ты с отцом будешь сопровождать Джерома с женой до машины. С оружием вы в случае чего сможете постоять за себя. Вернётесь и ждите нас. Мы закончим с камнем и подтянемся. Юля молчала, уставившись на огонь. Дурное предчувствие захватило все ее существо.

— Джу, все будет хорошо,— Роберт встал перед ней на колени.— Сама подумай, неужели нам была дарована встреча для того, чтобы пропасть в дебрях Африки ни за грош?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Она подняла на него глаза. Их немой разговор всегда был для Юли выразительнее многих слов, которые они могли бы сказать друг другу.

Роберт достал из машины пистолет с ружьем и проэкзаменовал Юлю. Из палатки выбрался Джонни. Взглянув на них, он включил фонарь и отправился по нужде за территорию лагеря. Маттиас поплелся следом. Едва они скрылись в зарослях, раздался треск веток, рычание и отчаянный вопль обезьяны. Роберт с Юлей, схватив оружие, бросились туда. Их взглядам предстала жуткая картина, освещаемая лежащим на земле фонарем. На Джонни напал пятнистый леопард, и они, сцепившись, катались по траве. Маттиас визжа, промчался мимо них. Роберт, не раздумывая, вскинул ружье, и только леопард оказался сверху, выстрелил. Тот дернулся и затих. Фаррелл-младший поднял безжизненное тело животного и оттащил его в сторону. Юля склонилась над Баггом. К ним подоспел Эдвард и посветил на раненного. Нижняя часть лица Джонни была залита кровью.

— Я в порядке,— прохрипел он с земли и улыбнулся.— Дикие кошки — моя слабость. Правда, свидание с ними, как всегда, непредсказуемо. Маттиасу повезло, что пушистик немного промахнулся. Это из-за фонаря, которым я его ослепил.