Санкт-Петербург. 1999

"Мерседес" мчался по залитому дождём пустынному шоссе, оставляя позади укрытый чёрными тучами Питер. Дворники едва справлялись с водой на лобовом стекле, а боковой ветер так и норовил сдуть автомобиль с трассы.

«Я погибла! Вот и сходила замуж! Лучше бы кота завела»,— Юля кулаком вытерла слезы и вновь вцепилась в руль, как в спасательный круг. С тревогой она взглянула в зеркало заднего вида, но дорога по-прежнему пустовала.

Грохотавшую из динамиков песню английской рок-группы оборвал на полуслове экстренный выпуск новостей:

—…штормовое предупреждение. МЧС сообщает, что над Петербургом усиливается…

—Да хоть потоп!— Юля выключила радио и коснулась пальцами щеки: половина лица опухла.

Когда промелькнул поворот на Белоостров, Юля свернула на нижнее шоссе. В распахнутой сумке зазвонил телефон.

—Прощай, мистер Совершенство, жив и радуйся!— прошептала Юля, взглянув на экран мобильника, где высветился очередной пропущенный вызов от Сергея.

Это утро Юля запомнит навсегда…

***

—Свадьбы завтра не будет!— прошептала она на рассвете, проснувшись в огромной постели, и отодвинулась от Сергея. Пасмурное небо и монотонный плеск свинцовых волн Невы за панорамным окном минорным аккордом вторглись в день, не суливший ничего кроме постылой предсвадебной суеты. Юля обвела взглядом просторную комнату, начисто лишенную домашнего уюта. Она скорее напоминала покои в Зимнем дворце, расположенном неподалеку.

Синие обои с золотыми пальмами, дубовая кровать с резной тяжелой спинкой, старинный камин из белоснежной плитки с рельефными головками хорошеньких девушек. Только проезжающие за окном машины, телевизор и монотонно вращающий лопастями вентилятор в углу напоминали о том, что на дворе двадцатый век. Несмотря на приоткрытое окно было душно и безумно хотелось пить. Юля глянула на недопитое французское шампанское, но оно не вызвало ничего кроме горьких воспоминаний.

Она немного перебрала вчера, стараясь преодолеть былое отвращение к мужчинам, которое этой ночью с новой силой вспыхнуло в ее душе. В тяжелых бронзовых подсвечниках оплывшие свечи напомнили Юле, с какой тоской она сегодня смотрела на их огонь, когда Сергей обвивался вокруг нее иероглифовым питоном. Он покрывал ее тело поцелуями и нашептывал подробности их будущей брачной ночи. Пот с кончика его носа противно капал на лицо, когда он настойчиво раздвигал Юлины губы языком. Ей хотелось сбежать из постели, и она то считала завитки на барельефе потолка, то представляла, как огонь свечи перекинется на кровать, и ее мучения закончатся. Теперь Юля убедилась, что женский оргазм — это когда мужчина отворачивается к стене и засыпает.

Внушительные, живописные мазки сочных красок отделили небо от земли на добротной подделке картины Ван Гога «Звездная ночь», висевшей напротив в тяжелой раме. Юля внезапно узнала себя в сонном городке, потерявшем связь с луной, звездами, далеким и манящим млечным путем. Ей давно пора проснуться, или она окажется в золотой клетке, откуда уже не уйти.

Веки предательски затяжелели и сомкнулись, но тут рука Сергея плюхнулась Юле на грудь и сжала ее. Смуглый, со взглядом, чернее самых андалузских глаз, и телом, испещренном татуировками как у жреца с тихоокеанских островов, Сергей, несмотря на свою плескавшую через край сексуальность, опротивел Юле после сегодняшней ночи до дрожи. Волнующий голос казался теперь вкрадчивым, элегантность в одежде — павлиньей вычурностью, мужская напористость — пугающей агрессией.

Юля выбралась из-под тяжелой руки жениха, пнула, вставая, пустую бутылку от шампанского, чертыхнулась шепотом и прошла в ванную. Казалось, что ее кожа пропиталась с ног до головы чужим потом. Под прохладными струями воды Юля с остервенением оттирала тело мочалкой из луфы, обильно политой гелем с ароматом грейпфрута. Наконец, она выключила воду, замоталась в полотенце и на цыпочках прошла на кухню.

Голова кружилась, словно Юля проплясала всю ночь на балу у сатаны. Она впервые осталась у Сергея и не знала, где и что лежит, но все оказалось просто: турка отливала нарядным медным боком на плите, а кофе обнаружился в морозилке. Вспыхнул синий огонек горелки, и вскоре благоуханный аромат дымящегося напитка приятно защекотал в носу. Юля вернулась в комнату, закуталась в клетчатый мериносовый плед и устроилась с чашкой в кресле у окна. С востока надвигались темные грозовые тучи, обещая ураган. Юля взглянула на мирно сопящего Сергея.

«Может, оставить записку, кольцо и сбежать?— она брезгливо стянула с пальца украшение и снова уставилась на картину. Ветви кипариса, зеленым пожаром устремились в небо.— Бежать, бежать, бежать…»

—Зачем сняла?

Она вздрогнула, как от удара плеткой, и надела кольцо обратно:

—Доброе утро.

—Не съезжай с темы!— Сергей откинул одеяло и игриво улыбнулся.— Иди-ка лучше в постельку.

—Нет…

—Да, детка, да!— он облизывал Юлю взглядом, поигрывая бугристыми мышцами плеч. — Не заставляй меня вставать.

—Мы и так позволили себе лишнего. Ты дал слово, что все случится только после свадьбы! К тому же осталось всего чуть-чуть. Во сколько у тебя мальчишник сегодня?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— В семь,— недовольно пробурчал Сергей и, прошествовал мимо нее в душ, сдернув со стула полотенце.

Как только опостылевший жених скрылся в ванной, Юля одним глотком допила кофе и, отыскав трусы и лифчик, стала торопливо одеваться. «Сергей больше никогда не прикоснется к моему телу»,— она натянула джинсы и взяла футболку, висевшую на стуле поверх одежды Сергея. Из кармана его брюк выпала и с треском открылась на полу плоская пластмассовая коробка размером с ладошку. Из неё вылетел компакт-диск. Юля подняла его, повертела в руках и уже хотела наклониться за коробкой, как за спиной раздался голос:

—Какого черта?

Юля вздрогнула и обернулась.

—Решила музыку послушать, проигрывателя не найду.

Губы его дрожали, вместо желания в глазах теперь полыхала ненависть.

—Кто позволил рыться в моих вещах?— Он подбежал к ней и встряхнул за плечи.