— Мадам четыре раза! — щелкнув енота по носу сложенным веером, строго осадила его белка, приятно удивленная, что так скоро и так легко сумела завоевать внимание принца. — Спляшем? — по-деловому предложила она лжепринцу.

— Пожалуй, да, — с готовностью отозвался тот, не отрываясь от ощупывания мягкой пятой точки своей избранницы. — Маэстро, танго!

И он крутанул белку так, что юбка ее вздулась огромным колоколом, а из-под каблуков со звоном посыпались искры. Дирижер радостно и торжественно взмахнул палочкой, и оркестр грянул по-праздничному бальную мелодию.

Свет померк в глазах несчастного Короля. В звоне хрустальных туфель он услышал перезвон магии Феи, и теперь, глядя на странный выбор принца, волшебство Феи казалось ему проклятьем.

Король страдал; Король хотел, чтобы в него впилось разом десять веретен и сто шипов роз, чтобы он уснул на сто лет и не видел того, как его сын, его Люк, расплясывает с чудовищной неряхой в платье, засаленном на животе, с перепачканной кремом физиономией и с нетрезвыми глазами.

Зачем Люк сделал этот странный выбор, прекрасно осведомленный о чарах — Король не мог себе этого объяснить. В его горящем от ужаса разуме промелькнула ужасная мысль о том, что Люк сделал это нарочно, чтобы позлить отца. Ведь теперь принцу придется жениться на этой жадной грязнуле и обжоре, и Король вынужден будет каждое утро наблюдать за завтраком, как невестка, госпожа принцесса, произносит тост: «Желаю, чтобы все!..». После чего опрокидывает в свой зубастый рот стопочку коньяка и занюхивает ее замызганным платьем…

— Но ведь это на всю жизнь! — сипел Король, глядя, как принц отплясывает что-то вроде новомодного заграничного диско, вращая задом и жестом руки выстреливая в потолок. Девица юлой вращалась вокруг него с истошным и счастливым «уи-и-и-и!».

Король был несчастен. Час расплаты за его малодушие, за то, что он поддался на уговоры хитрой Феи, пробил.

Меж тем лжепринц, скача вокруг белки, умудрился подхватить ее и завалить себе на локоток с целью присосаться. Белка, кокетливо закатив глазки, оглушительно треснула лжепринца веером по вытянутым в трубочку губам. Флирт становился все более агрессивным и прозрачным.

— Не-е-ет! — прокричал Король, в ужасе протягивая к лжепринцу и его избраннице руки. Но ужас Короля был так велик, что слова не вырвались из его груди. Он раскрыл рот, но вместо крика издал какое-то тонкое пищание, переходящее в задушенный хрип. Колени его подогнулись, ему под зад спешно подсунули кресло, и Король в отчаянии отер взмокшее лицо платком.

— Хорошенькая, — весело раздалось над его плечом.

Измученный Король поднял страдающий взгляд и увидел над собой улыбающееся лицо Лесничего. Тот воодушевленно мотал головой и отбивал такт ногой, глядя, как принц зажигает с неизвестной ему девицей. На плече его, держась за ухо мужа, сидела маленькая Юфимия и время от времени шмыгала носом. Разбитые очки Лесничий сменил на новые, и потому мог как следует разглядеть и принца, и его даму.

Избранница принца Лесничему тоже понравилась.

Наверное, потому, что напоминала белку.

— Лесничий, — упавшим голосом глухо произнес несчастный Король, закрывая лицо руками. — Я вас сердечно поздравляю…

— Ась? — тотчас же насторожился Лесничий, перестав радоваться выделываемым принцем па. — Чего?

Обычно таким упавшим, несчастным голосом не поздравляют, трезво рассудил Лесничий. Значит, новость будет не из приятных, а Король поздравляет, чтобы подсластить горькую пилюлю. Но, на удивление Лесничего, Король произнес вполне хорошую вещь.

— Кажется, — через силу, словно умирающий лебедь, произнес несчастный Король, — мы с вами породнимся, Лесничий… своим королевским указом… при всем народе… я объявлю вашу дочь… невестой принца. Готовьте свадьбу, друг мой. Готовьте свадьбу. Это судьба; а против нее бессильно все, даже самое сильное волшебство.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — с легким поклоном ответил слегка удивленный Лесничий. Король его озадачил; как же свадьба с Изабеллой, если принц так лихо зажигает с совсем другой девушкой?! — Но…

— Ах, давайте хоть вы не станете мне перечить, — устало пробубнил Король, все еще не убирая руки от лица. — Давайте… сделаем все, что полагается.

— Как скажете, Ваше Величество, — озадаченный и слегка напуганный подавленным настроением Короля, ответил Лесничий. Кажется, предстоящей свадьбе Король был совсем не рад. Тогда зачем же отдавал приказ ее готовить? Или рад, просто вот так выказывает свою радость?

«Сын вырос, — думал Лесничий, спешно откланявшись и бросившись на поиски дочери, — женится вот. Отцовское сердце полно воспоминаний о том, каким Его Высочество был в детстве… никто не думал, что дети растут так быстро, и что такое важное событие произойдет так быстро… но зачем же так убиваться и плакать?»

Лесничий оббежал все залы с гостями, танцующими и угощающимися королевским шампанским, но Изабеллу он нигде не нашел.

А не нашел он ее по одной простой причине: ее там не было.

В нежном голубом платье, в крохотных шелковых туфельках, с жемчужинками, вплетёнными в волосы и с букетом белых цветов, Изабелла со своим любимым Люком присутствовала на празднике там, где его праздновали простые горожане.

В королевском саду были установлены полотняные палатки, и в них было угощение — и сладкие булки, и конфеты, и жареные сосиски. На полянку выкатили огромную бочку с молодым вином и всем желающим наливали по кружечке.

Небольшой оркестр наигрывал на скрипках незатейливую мелодию, и босоногие девушки, отплясывая, топтали розовыми пятками свежую траву.

— Как здорово, Люк! — воскликнула Изабелла в восторге. — Это ведь намного лучше бала!

— Да, — радостно подтвердил Люк. — И ты здесь самая красивая!

Ритмично бубнил барабан, пиликали скрипки, квакала труба. Веселящаяся толпа подхватила Люка и Изабеллу, закружила их в хороводе. Веселые молодые лица мелькали, смеялись, и Изабелла, счастливая и немного смущенная, тоже смеялась, крепко держась за руку своего любимого.

А затем они танцевали вальс, так, как это было возможно в толпе народа — неспешно покачиваясь, прижавшись друг к другу, и глядя друг другу во влюбленные, счастливые глаза.

Во дворце, еле слышная, играла музыка. Гости танцевали и веселились, на зашторенных сияющих золотым светом окнах вырисовывались черные силуэты, и Люк, посмеиваясь, нет-нет, да поглядывал туда. Силуэт енота, гоняющегося за девушками и отплясывающего со всеми подряд, чудился ему.

«А я тут, — думал Люк, коварно усмехаясь и обнимая свою любимую. — У меня тут свой бал, своя невеста, которую я сам выбрал, свой праздник. Танец исполнен, Фея! Условие выполнено. Значит, и свадьбе принца с лесной разбойницей быть».

В танцах и веселье они не заметили, как небо над их головами потемнело, стало бархатно-синим, и на нем зажглись первые звезды. Королевский сад, полный благоухания роз и веселых звуков плещущихся на ветру флажков, лент, наполнился светом зажжённых фонарей, а где-то далеко раздались радостные возгласы и крики. То под руки вели самого старого и самого почтенного священника, приодетого по поводу праздника в новое одеяние.