– Только полголоса, малец. Я предпочитаю баранину. Но рыба тоже ничего. Она полезна.

– Ты просто маму не хочешь сердить.

– Шин, ему нет нужды меня сердить, – заметила Озорной Дождь. – С этим и ты прекрасно справляешься.

Светлячок показала брату язык.

Тогда я передал просьбу Капитана.

– Зайду к нему после ужина. Догадываюсь, чего ему надо.

Лагерь закрыли для посторонних. Солдаты могли войти, но обратно никого не пускали. Надежные сержанты вылавливали в городе тех, кто возвращаться не спешил. Всем было понятно: что-то происходит. Старину Костоправа, как обычно, не посвятили в планы, и я несказанно удивился, когда меня разбудили до зари и велели готовиться к отходу. По пути в лазарет я заметил в воздухе ковер Озорного Дождя, на котором громоздилась целая толпа.

У лазарета меня поджидал Умник. Он привел двух коней и трех мулов.

– Это еще зачем?

– Мулы вьючные. Один конь – для тебя, другой – для Эдмуса Черного. Приказ Капитана – скакать в Хонно что есть мочи.

Тут же из сумрака возник Капитан собственной персоной.

– Где этот чертов Эдмус Черный? – требовательно вопросил он.

Черный был моим нынешним учеником. Местный парень; я взял его всего десять дней назад. По той единственной причине, что у него был опыт лечения животных.

– Здесь, командир, – раздалось позади Старика. Черный еще не успел толком одеться. – В чем дело, сударь? – спросил он меня.

– Похоже, ночные учения. Грузи лекарства на мулов, а мне нужно на минутку отойти.

Я проверил коней. Оба были оседланы и готовы к походу. Я редко путешествовал верхом, но верховая езда – необходимый навык. Иногда Отряд был вынужден превращаться из пехоты в кавалерию.

К слову, как раз в этот момент возникла суета – всадники покидали лагерь.

– Делаешь все, чтобы задержаться, – упрекнул Капитан. – Хочешь в одиночку вражеские земли пересечь? Причиндал, Умник, помогите Черному с поклажей!

Затем, довольный, что испоганил мне утро, Капитан отправился портить настроение другим.

Мы с Черным не теряли времени даром, но все равно серьезно отстали. Мулы оказались непослушными. Время шло. Мы отставали все больше. Нас обгоняли другие копуши. Мое терпение было на исходе. Я совершенно не обрадуюсь, если кто-нибудь помрет, пока я добираюсь до Хонно.

Пока я был в пути, в Хонно произошло следующее. Дохломух с разведчиками ворвались в город на рассвете. Их ждали. Пока они отвлекали внимание противника, под прикрытием солнца появилась Озорной Дождь с нашими колдунами и их телохранителями. Они рассредоточились. Взятая тоже решила повоевать. Сопротивление рухнуло. По пути к городу наши кавалеристы подобрали беглецов.

Когда я наконец прибыл, сражение продолжалось лишь в тоннелях. Там наши колдуны объясняли мятежникам все недостатки их образа жизни. Среди мятежников-то колдунов не было.

Другие чародеи отсеивали врагов от мирных граждан. Солдаты, которым не нашлось занятия, таскали трофеи из повстанческого логова.

У нас не было убитых, лишь несколько раненых. Благодаря Озорному Дождю атака действительно прошла не сложнее учений.

Однако я все равно нервничал. Когда есть враг, нельзя радоваться, что все идет гладко. У врага могут быть свои мысли на этот счет.

Я подлатал раненых солдат и принялся ждать местных. Мирным жителям я оказывал безвозмездную помощь. Пленным мятежникам – только по особому приказу. Зачем тратить медикаменты на тех, кого и так скоро казнят?

Полевой госпиталь я развернул в небольшой лавке. Снаружи была скамейка, на которой в мирное время вспоминали бурную молодость старики. Закончив работу, я растянулся на этой лавке. Эдмус Черный занимался чисткой инструментов, а я отдыхал, отгоняя мух.

Рядом присела Озорной Дождь и прильнула ко мне. Ее появление не сопровождалось привычным звоном. Татуировки на лице бешено плясали.

– Совсем выбилась из сил. Ковер едва выдержал столько людей. – Она прижалась теснее. – Разбуди меня, только если наступит конец света.

– Можешь лечь на кровати в доме.

– Мне и так хорошо. Через пару минут усну.

И она действительно уснула, прямо здесь, точь-в-точь в указанное время, у всех на виду. Мне пришло в голову, что Озорной Дождь и правда весьма соблазнительная. И весьма хитроумная.

Солдаты Черного Отряда, мятежники, местные жители – все на нас насмотрелись. Ох уж эта женщина! Втюхала историю о нашем романе в лучшем виде.

Обняв меня, она засопела на моей груди.

Я мужественно терпел, пока новым пациентам не потребовалась моя помощь. Конечно, это случилось очень скоро.

В Хонно Черный Отряд нанес восточным мятежникам очередной тяжелый удар, во многом благодаря женщине, которая обычно не делала ничего существенного. Женщине, которая обеспечила бедному Костоправу всеобщее презрение, настояв на том, чтобы вернуться в Алоэ вместе на летучем ковре. Прежние пассажиры были вынуждены возвращаться пешком или на трофейных лошадях. Наших же коней и мулов Эдмусу Черному пришлось снаряжать и гнать в одиночку.

С нами на ковре поместились шестеро пленников. Двое старых, опытных мятежников и четыре девушки – копии Озорного Дождя.

Сон взбодрил Взятую. Мне же не так повезло. Пока мы летели, я снова задремал, хотя должен был следить за пленными.

Проснулся я от шума. Мужчины решились напасть на Озорной Дождь, несмотря на то что ковер находился в сотне футов над землей и управлять им, помимо Взятой, никто не мог.

Один уже валялся без сознания. Его правая щека была порвана. Над ним стоял Ненаглядный Шин. Второй, здоровяк вроде Теша Канючий Зоб, стоял на коленях и скреб ногтями горло. Его левое плечо крепко сжимала ручонка Благословенной Баку.

Анко отогнал женщин в угол, который в результате провис на добрых четыре фута относительно противоположного.

Шин гневно смотрел на меня. Светлячок сказала:

– Папа, ну как ты мог уснуть?!

Анко тоже смерил меня уничижительным взглядом.

– Не обращай на них внимания, – произнесла Озорной Дождь. – Опасности не было. Мы почти на месте. Слезай. Найди, кому передать пленных, а я покружу над лагерем.

Вскоре я уже отчитывался перед Капитаном, который постоянно перебивал меня вопросами.

Через пять минут на мятежных вожаков надели кандалы, а пленниц посадили за решетку. Обычные девушки. Старшей от силы семнадцать.

Спустя еще пять минут мы со Взятой убрали ковер в кладовую. Оба нуждались в отдыхе. Но сперва нужно было поужинать. Допросы подождут.

Я отправился в свою комнату, она – в свою. Я хотел побыть один. Обед пришлось пропустить, и я был голоден как волк. Озорной Дождь – тоже.