Все усложняется еще и тем, что в этих краях могут не найтись люди, понимающие его язык.

Бетдек провожала его, обняв Лаиссу за талию:

– Папа, будь осторожен!

Принцесса не сомневалась, что они с сестрой протянут недолго, если колдун не вернется в назначенное время. Доротею будет уже не спасти, а самой Бетдек нипочем не выбраться из этих диких краев.

Пусть она хоть сто раз умелая колдунья.

Ей не давало покоя то обстоятельство, что она избалованная горожанка, прежде не ударившая палец о палец ради своего благополучия. Ей не приходилось выживать.

Она была подготовлена к борьбе и интригам, но не обучена полезным ремеслам.

– Буду чрезвычайно осторожен, – пообещал некромант. – Я слишком дорожу моими девочками, чтобы допустить оплошность. Надеюсь вернуться как можно скорее. – Он сел на ковер и поднялся на фут от земли. – Котенок, я написал, что тебе нужно делать в мое отсутствие. Ухаживай за Лаиссой. Не ленись. Сестра важнее всего.

– Знаю, Папа.

Бетдек натерла сестру маслом. Это подействовало. Масло обладало сильным ароматом, но не заглушало другие запахи. Вещество – источник аромата – сохраняло кожу Лаиссы мягкой и гибкой.

Лаисса едва не мурчала, как кошка. Ей нравилось, но вслух она этого не говорила.

В пещере было все, что Папа хотел спрятать от дождя. Для людей места оставалось не много.

– Просто возмутительно!

Где это видано, чтобы дочь рода Сеньяк жила в пещере?! Тем более две дочери! Впрочем, фактически жила только одна из них.

Бетдек остановилась. Истерикой делу не поможешь, разве что Лаиссу напугаешь. Расспрашивать о том, что случилось, прежде чем эти идиоты задушили сестру, тоже бесполезно.

Бесполезно. Лаисса ничего не помнит. Можно не считать ее Доротеей. Она Лаисса. Но при этом остается сестрой Бетдек.

А что сама принцесса? Застряла здесь – жертва собственного большого ума. Да, можно было улучить момент и разделаться с Папой. Тот и сам осознает риск, пусть обычно и не вспоминает о нем. Но мятеж делу не поможет. Без самого полезного члена семьи все станет только хуже. Она не выберется с окраины мира. Знаний и навыков, чтобы спасти себя и Лаиссу, у нее нет. Она и правда слаба, как котенок.

Переодев Лаиссу, Бетдек перестала скорбеть о своей доле и взялась за выполнение Папиных наставлений. Колдун на них не поскупился. Тем не менее в его отсутствие Бетдек решила попрактиковаться в магии. С помощью заклинаний дела делаются быстрее, чем руками.

Первым делом колдун отправился в ближайший крупный город, рассчитывая, что появление чужака не наделает лишнего шума. Если повезет, он найдет кого-то, с кем получится поговорить.

Удача изменила ему. Местные ненавидели чужеземцев. А кожа некроманта была настолько бледной, что его приняли за привидение.

Он попытал счастья в другом городе. Получилось еще хуже. Пришлось даже применить магию, чтобы унести ноги. Колдун решил спрятаться до наступления тьмы, когда снова можно будет взлететь, не привлекая внимания.

Его обуял ужас. Спасительных альтернатив нет, придется возвращаться во Владычество.

Если рассудить разумно, большой беды в этом не было. Владычество огромно. Всего-то и нужно держаться подальше от Сумрака и не пользоваться ковром на людях. Вот только… он может вызвать ненужные подозрения, приобретая вещи для Лаиссы.

Он проклинал себя за то, что был слишком занят своими инструментами и забыл погрузить ящик с необходимыми Лаиссе вещами.

Стоп! А что, если вернуться в старый дом? Ящик наверняка все еще там. Можно прихватить и еще что-нибудь полезное. Тогда Лаисса не будет ни в чем нуждаться.

Ради Лаиссы он был готов на многое.

Но… всегда существовало «но».

Ревун наверняка давно освободился. Над домом некроманта установлен надзор, в этом никаких сомнений. Власти Сумрака встревожены. Чародея, одолевшего самого Ревуна, не оставят в покое, пока не схватят и не приручат. Тут и без самого Властелина не обойдется. Он наверняка почувствовал угрозу.

Проклятье! На поиски выхода из трудной ситуации потребуется время. Много времени. У Лаиссы столько нет.

Верно ли он поступил, оставив ее с Котенком? На Бетдек нельзя положиться. Она заботилась о сестре, но некромант сомневался, что искренне. Ему слишком часто, в самых разных ситуациях, казалось, что она притворяется.

Однако забрать Лаиссу и бросить Котенка он не мог. Он догадывался, что Котенок не в состоянии о себе позаботиться.

Странно. Колдун понимал, что родители редко знают своих детей настолько хорошо, насколько им хочется, но временами ему казалось, что он вовсе не знает своих дочерей. Наверное, у него что-то с головой. Он отдавал себе в этом отчет, но не видел способа исправить.

Он не помнил, какими его дочери были в детстве.

Копаясь в собственной памяти, некромант не мог вспомнить ничего существенного. В те редкие минуты, когда что-то всплывало, казалось, будто воспоминания принадлежат не ему, а другому человеку, живущему параллельной жизнью в его теле. Тот человек вел дневник, который никогда не перечитывал.

Чувствуя себя в безопасности под покровом темноты, некромант поднял ковер насколько мог высоко, желая затеряться на фоне звезд, и на предельной скорости направился к западу.

Рассвет застал его над пеленой облаков. Он был доволен. Не нужно прятаться целый день. После заката спустился в городок под названием Лорды. Потратив несколько монет и до смерти напугав пару человек, попытавшихся его провести, колдун довольно быстро обзавелся всем, ради чего прилетел на запад. К рассвету он вновь был в пути.

Он был счастлив. Теперь можно подлечить Лаиссу. Обеспечить ей полноценное существование до тех пор, пока не найдет способ навсегда победить смерть.

Но в то же время он был встревожен. О его пребывании в Лордах непременно узнают власти, и с этим ничего не поделать.

Пролетев сотню миль к востоку, он нашел убежище и лег, чтобы проспать до вечера.

Сон долго не шел. Колдуна бесила напрасная трата времени. Ведь пока он бездействовал, Лаисса продолжала увядать.

Сейчас в Отряде больше солдат, чем в тот день, когда мы прибыли в Алоэ. Но к сожалению, изрядно убыло тех, кто прошагал с нами плечом к плечу долгие годы. Братья, чьи останки нам удалось сберечь, теперь спят вечным сном под яблонями на холме в полумиле к юго-западу от лагеря. Мы договорились с хозяином земли, одним из наших первых местных друзей. Мы отгоняем воров, помогаем собирать урожай, а взамен наши павшие братья получают прохладное местечко в тени. Лучше может быть разве что под вишнями.

В приступе глубокой грусти я отправился в сад. Тянулись дни, а Озорной Дождь все не возвращалась. Может, и не вернется. Мне не хотелось предаваться хандре, лежа в постели, поэтому я решил почтить память ушедших.