litbaza книги онлайнПриключениеСхватка - Александр Семенович Буртынский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 85
Перейти на страницу:
Да и секретарь… со мной поговорить хочет. Думаю, на шефство нацелился, все-таки союзного значения завод, — подмигнул весело.

— Да-да, вы им помогите в чем надо.

— Что за вопрос? — Сердечкин удивленно покосился на мальчишку. — Тезка твой — рыжий.

— Я седой… А ждать вас буду на вокзале.

— Ну смотри, билеты обратные у меня.

Они пошли боковой аллеей, впереди расстилалось знакомое поле, перерезанное вдали блескучей колеей железной дороги, в купах зелени белело новое зданьице вокзала. Он все еще не выпускал ребячьей руки. Мальчишка поглядывал на него сначала с любопытством, потом беспокойно.

— Вы не заболели, часом?

— Нет, а что?

— Ладонь у вас огнем палит.

На опушке у поля Андрей присел на пенек, закурил, снова поднялся и, опять опускаясь, точно в омут, сказал:

— Так как же тебя… звать?

— Андрей…

— Вот как… По батьке, значит?

Он все еще не верил, боялся спросить о главном, пробирался к нему, как сквозь душные заросли.

— Не, батько — Федор.

— Да-да, конечно. Работает где?

— На заводе, — удивился мальчик, — где ж ему еще работать? Бухгалтером. Он пришлый, из Винницы, приехал с госпиталя на побывку к родичам, без руки. Тут и остался, давно это было…

— Сколько тебе?

— Тринадцать скоро.

Так… Все правильно. Тогда, зимой, тринадцать лет назад, никого еще не было. Никакой Винницы… А были они, двое, в его холодной комнатухе…

— Как же ты узнал меня?

— А по фото. На комоде у нас ваша карточка. И письма.

— Письма?!

— Ну да… В бабкиной шкатулке нашли ваши письма… после ее отъезда в Польшу. — Он помолчал, знакомо глянув исподлобья. И вдруг спросил, заморгав опасливо: — Вы с мамой дружили, да?

«Смышленый какой. Ну и пацан. — Ему хотелось крикнуть: «Сын! Родненький мой!» Но слова застряли в горле. — Как же так? Не сказала она сыну, не открылась? Письма… Значит, не знала о них, пока не нашла в шкатулке. А потом?.. А сейчас?»

Вправе ли он… без нее. Да и его ли сын? Ах, его не его, Стефкин! А мог быть и его. Теперь уж не будет.

— Значит, по отцу ты — Федорович?

— Ну.

«Вот так, есть сын — и нет сына».

Что-то прочел в его лице мальчишка, в знакомых синих его, Андрея, глазах словно бы мелькнула смятенность, след какой-то беды, смутная догадка, и Андрею показалось, что еще слово — и оба они сейчас полетят в бездну. Горячий румянец тронул бледные, в веснушках, височки, полился к дрогнувшим щекам, и Андрей понял, что, если не застопорит сейчас, не найдет опоры, все пропало — покатится, обрушится, костей не соберешь. Нет уж, через силу приказал он себе, сам катись, но молча. Пока можно, молчи! Налетевший ветер перебирал пожухлые от дневной жары листья на ракитах, кружилась земля в предвечернем тоскующем мареве.

— Так, — сказал он тихо, — все правильно.

— Пора мне, — отозвался Андрей-маленький, беспокойно раскрыв глаза, — совсем забув, надо батьке суп разогреть.

— Это обязательно?

— Сегодня у него отчет, прибежит на минуту — и назад.

— Ясно.

— А вы бы какую таблетку все же приняли, бледный совсем.

— Спасибо, поищу на вокзале. В самом деле неважно себя чувствую. Совсем худо.

— Видно, старое ранение сказывается? — все еще напряженно спросил мальчишка. — У батьки вот тоже. Бывает, болит рука. Нет ее, а болит.

— Да-да… Хороший он у тебя?

— А?.. Добрый. Велосипед обещал купить.

— Это хорошо.

— Что?

— Все… Ты вот что, передавай привет Стефе. Маме привет.

— Ладно. Она рада будет, верно?

— Раз дружили — конечно… — Слова не давались ему, он пробормотал первое попавшееся: — Мы были первые ее слушатели. Я-то помню, как она пела.

— Правда? — Андрейка рассмеялся с явным облегчением, все еще не сводя глаз с Андрея. А тот перевел дыхание, снова присел на пенек, лихорадочно шаря в карманах сигареты. Еще нашел в себе силы, улыбнулся:

— Само собой.

— Обязательно передам. Скажу: горячий привет тебе от командира.

— Скажи просто — от Андрея.

— Ага…

— Как здоровье-то ее? Ей ведь тоже тогда досталось — пуля в плечо…

— Ага. Ничего, обошлось. Все мне рассказывала… Когда еще маленький был. Возьмет меня к себе, а батьку в кухню на топчан, и мы до полночи все говорим, говорим, и я как будто сам все видел. И как тут клуб взорвали, и как бабка уехала. Бабка уехала к деду, а мама тут осталась, вот ей трудно было со мной. А потом на завод пошла контролером, потом в клуб начальницей, потом в исполком… Ничего, обошлось, сейчас хорошо живем… — Он вдруг знакомо скосил глаза, отмахнувшись ладошкой, и все опять в Андрее обмерло. — А нас в Москву осенью повезут, на экскурсию, в Мавзолей, я зайду к вам?..

— Вот адрес. Вот, возьми! — Он вырвал листок из блокнота и корявыми, дрожащими буквами начеркал адрес. — Приезжай, мы еще с тобой подружимся… Только у мамы спросись. — И торопливо, путано добавил: — Все хорошие люди должны быть друзьями.

Мальчишка протянул руку. Андрей порывисто прижал его к себе, чмокнул невпопад в глаза, в щеку и, уже не оглядываясь, тяжело зашагал по заросшему ромашками и мать-мачехой полю, по извилистой стежке, где когда-то обнял упавшую от пули Стефку, по земле, что так неизбывно вошла в его душу первой любовью, дурманящей и горькой, как запах весеннего Полесья.

ПОИСК

Игорю Языкову

Перевод Семена Грохота из столичного НИИ сюда, на подмосковный завод, вызвал, как это обычно бывает при появлении нового человека, естественное оживление и был окутан досужими слухами: то ли не поладил с начальством, то ли причиной семейный разлад, а может быть, просто захотелось окунуться в живую работу. Сам он поначалу отшучивался в своей обычной манере — и вскоре страсти улеглись.

Был он общителен, производил впечатление рубахи-парня, не чурался радостей жизни и по субботам подолгу засиживался в соседнем кафе-ресторане, где и покорил простодушное сердце официантки Анфиски.

Должность ведущего экспериментальной группы он получил после визита своего институтского шефа, заключившего с заводом договор о совместной разработке нового транзистора.

Юрия на первых порах не покидало странное, почти безотчетное беспокойство, о котором он не обмолвился даже Петру, третьему жильцу их холостяцкой квартиры в заводском общежитии. Петр был до смерти рад тому, что все трое, пробавлявшиеся до того времени доводкой старых образцов, получили наконец самостоятельное задание. На Семена он едва не молился.

— Ну, растет наш Семочка, дай ему бог. Идет дело…

Нет, не стоило портить праздник. Тем более что новый прибор, начерно спроектированный головным институтом, казалось, и впрямь пошел удачно. Лаборатория

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 51 ... 85
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?