— Слушай, мне все равно, чего ты хочешь. Я стараюсь быть вежливой, твоя сестра пытается помогать, и я уж не знаю, что вчера случилось у вас с Рейзом, но он тоже делает все, что в его силах. Он, наверное, лучше всех понимает, что ты чувствуешь. Так что тебе пора прекратить со всеми воевать — и с собой в том числе — и наравне с остальными стараться, чтобы все получилось.

Это самый длинный монолог, что я слышала от Олани, и от неожиданности я вдруг понимаю, что сказанное — разумно. Я вздыхаю, чтобы не расплакаться. Я действительно вела себя по-детски, демонстративно отвергая помощь. Я же не обязана любить свою магию; главное — научиться жить с ней так, чтобы никого больше случайно не поджечь. А вдруг достанется Исольде? А вдруг пострадают не только брови Рейза?

Я относилась к ним, как загнанный в угол зверь, не обращая внимания на то, что мои укусы еще кровоточат. Я краснею от стыда, и по моим обожженным рукам бегут мурашки.

Наконец я нащупываю свой слабый голос.

— Ладно, — шепчу я.

— Вот и хорошо. — Олани взмахивает посохом и ставит его на землю. Ее лицо светлеет, а значит, я прощена. — Уроки начнем сегодня. А теперь иди и извинись перед Рейзом за ту чушь, которую ты ему сказала, чтобы он мог извиниться за ту чушь, которую сказал тебе.

Я пытаюсь протестовать, но она меня перебивает:

— Знаешь, что я обычно делала, когда мои братья ссорились?

— Что?

Уголок ее губ приподнимается.

— Я заставляла их драться на кулаках, если они отказывались договариваться.

Я озадачена.

— И они дрались?

— Хм-м-м… — Олани коротко улыбается. Потом, не добавив ни слова, просто проходит мимо меня в вагончик. Ну и шуточки. Это же шуточки, да?

Прохладный шелковистый ветерок ласкает мое лицо, играет с прядью волос, вечно выбивающейся из косы и падающей на лицо. Я не уверена, серьезно ли говорила Олани, но если вдруг дойдет до драки между мной и ястребом, то ястреб победит. Как пить дать.

Я сжимаю кулаки и выразительно смотрю на Рейза, чтобы он спустился. Но он не спускается.

— Ну же… — бормочу я, изо всех сил пытаясь тянуть время. В конце концов я сдаюсь. Чувствуя себя крайне нелепо, я марширую к дереву, хрустя ботинками по траве. — Рейз, слезай оттуда! — кричу я.

Ястреб взъерошивает перья, наклоняет голову и смотрит на меня ясными желтыми глазами.

— Давай уже, нам нужно ехать! У нас нет времени!

Я очень, очень надеюсь, что кричу на Рейза, а не просто на какой-то случайного ястреба, но кто знает. Птицы все похожи. А может, он перенапрягся и теперь застрял в теле птицы.

— Ты… Ты же еще можешь стать человеком, правда?

Ястреб поднимает крылья и трясет ими с возмущенным взвизгом.

Ладно.

Этот типчик меня доконает. Мое терпение на пределе. Его злобная мелочность нас всех задерживает, и я чувствую, как волшебный рисунок снова вскипает нетерпением. Меня обдувает ветер, я вспоминаю наш вчерашний разговор.

Я, вероятно, тоже вела себя мелочно и злобно. Насмехалась над ним, как всю жизнь насмехались надо мной — за простые, казалось бы, вещи, которые мне не под силу. И пусть Рейз значительно отравляет мне существование, он не заслуживает подобного.

И никто не заслуживает.

Я вздыхаю, почти давлюсь словами.

— Рейз, я… прошу прощения. — Скрежещу зубами, но продолжаю: — Я не имела права так с тобой разговаривать. Пожалуйста, ты можешь теперь спуститься?

На мгновение мне кажется, что он меня не слышит. А может, это и вправду обычный ястреб. Но он спускается, превращаясь обратно в человека перед самой землей, и твердо встает на ноги.

Рейз внимательно разглядывает меня, а я — его. Мне приходится задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза, но я уверенно держусь, заглядывая ему в зрачки каждые полсекунды.

Я жду, когда он заговорит, а сама думаю: у него листья в волосах.

Видимо, я зря жду. Может, он слишком долго был ястребом и забыл слова.

Остается только надеяться.

— Я… тоже, — хрипит он, и мои мечты рушатся.

— Что?

Рейз прокашливается, переносит вес на другую ногу.

— Я тоже… прошу. Прощения. За… то, что наговорил.

Я выжидаю дальнейшего «но».

Однако продолжения нет, так что я коротко киваю:

— Принято.

— Взаимно.

Еще мгновение мы стоим лицом к лицу, так близко, что я почти покрываюсь мурашками от дискомфорта. Он скажет что-то еще? Чего он ждет?

— Идем уже, — резко говорю я и отворачиваюсь. — Нельзя терять преимущество. Я еще обещала Олани начать сегодня уроки магии.

Я ухожу, но он, длинноногий, быстро меня догоняет.

— Исилия?

Ну что еще? Одного извинения недостаточно? Я смотрю ему в глаза.

И как раз успеваю заметить ухмылку на его усталом лице.

— Ты по мне скучала?

Я закатываю глаза.

— Ой, иди ты, а?

Но сдержать улыбку не могу.

Поначалу уроки магии не так уж плохи.

В первый день мы вроде как просто разговариваем, пока Исольда ерзает в водительском кресле. Рейз и Олани рассказывают мне, как используют магию и как ощущается ее перенаправление в нужное русло. Поначалу от одних только бесед о магии во мне все переворачивается, так что я затихаю и замираю, чтобы сосредоточиться и загнать ее обратно.

Постепенно все успокаивается. Я уже могу говорить о своей силе короткими обрывочными репликами, время от времени перебиваемыми дурацкими шутками Рейза, который, к сожалению, считает