упырь, нечто столь зеленое, бородавчатое и раздувшееся, что никакой возможности идентифицировать это не было. Жаба энергично плевалась жгучим ядом, который Люс снимал с нас, размахивая голубым факелом, так что игрока не секунду обнимало синее пламя — не оставлявшее, правда, ожогов на теле или следов на одежде. Жабу загнали в угол, придавили щитом и проткнули копьем, после чего минут десять колотили и расстреливали всем, чем можно — даже я достал свой бесполезный ножик — но и поцарапать склизкую кожу не получилось.

Когда жаба, натурально квакнув, упала навзничь, я, предупрежденный заранее, вместе со всеми прыгнул в канаву и пригнулся. Раздался страшный взрыв, завоняло сероводородом, на головы посыпались чешуя и склизкие клочки. Стоило сегодня в парикмахерскую ходить, — подумал я. — И в баню… — это когда следом нас окатило теплой липкой жижей.

— Че там?

— Кожаные браслеты зеленка, плюс 20 к урону стрелковым, дальнобойность плюс два шага, ну, брони еще десяточка. Хобяра, это твое.

— Зеленка — это хорошо, зеленка тут из боссов падает.

— А это не босс, — спросил я?

— Да не, так, моб повышенной сложности. Кстати, в мешке остался твой квестовый предмет, забирай.

— Я поднял мешочек с лутом, на ладонь легло свернутое трубкой письмо.

Толстогуз наставлял среднего сына своего, Мирошу, как не дать себя облапошить, гнилой товар подсунуть: зерно прелое, чай с червецом, парчу с проединами, кофе плесневелый, табак отсырелый, урюк пересушенный, шепталу твердокаменную…

— Предлагаю пока мы еще полны сил, — сказал Дарума, — сразу рвануть на царевну. Колдун и ладья — потом, это быстро, а вот сию добродетельную падлу мы, может, с первого раза и не завалим. Люс, если видишь, что идет, прямо скажем, к заднице дело — взывай к теням и прячься в них, не тяни нас до последнего. Лучше лечь и воскреснуть, чем инст завалить. Ним, ты понял свою главную задачу?

— Сразу сдохнуть!

— Молодец! Только сглаз свой на нее сперва кинь все же, а вдруг какой толк будет?

Глава 19

Царевна жила в высоком красном тереме, окруженном рвом, во рву что-то нехорошо булькало. К терему был перекинут горбатый мостик, на котором стояли два скелета — в шлемах с шишаками и в алых полуистлевших сапожках, в руках скелеты держали широкие ржавые палаши. У одного из скелетов между ребер застряла еще живая рыба, подлещик, похоже.

— Лежим пока тихо, — командовал Дарума отряду, залегшему между тем, что когда-то, надо думать, было рядами розовых шпалер, а сейчас походило на заброшенный террариум: с засохшей растительности паутиной свисали клочья застывшей тины, жидкая грязь стекала в полуразрушенный фонтан. — Ждем патруля и по моей команде — быстро на мост, след в след за мной, ни шагу в сторону, иначе цепанем утопленников изо рва. Бить скелетонов начинаем, только когда добежите до дверей, я кости разворачиваю к вам — лупить только по морде, все прочее у них иммунно, близко не подходить, они палашами далеко достают. Люс, будь готов отлечивать мне полный столб, если они одновременно по мне рубанут, здоровье в секунду рухнет до донышка. Ним, к дверям не прижимайся, с твоим уровнем тебя через дверь могут тамошние служанки почуять — стой в паре шагов. Все. Готовимся. Готовимся… бежим!

Я, как ни старался, бежал последним, все-таки скоростью и прочими параметрами мне с другими бойцами мериться не приходилось. Дарума врезался в скелетов и принялся оглаживать их щитом, палаши со звоном ударили по его железным наплечникам и стесали с обеих рук по куску мяса, как раз когда я, задыхаясь, пробегал по мостику. В ногу мне что-то вцепилось, но я добежал до Люса, уже заведшего песню исцеления, убедился, что стою не слишком близко к двери, и только тогда обратил взор на страдающую конечность. Ее грызла собачка. Маленькая собачка цвета грязи, с косточками вместо лапок, с левым глазиком, выскочившим из глазницы и висящим на широкой гнилой полосе плоти. Правый глазик горел тусклым огнем и смотрел на меня с беспредельной ненавистью.

— Прекрати! — сказал я, нервно соображая, что делать. Стряхиваться зомби-жучка не стряхивалась, ноге приходилось очень несладко.

— Плохой песик, плохой! Больно же, тварь ты этакая!

Я с отвращением ухватил упругое мокрое тельце и попытался оторвать его от себя, с таким же успехом можно было попытаться оторвать саму ногу.

— Хочешь блин с мясом? Смотри, какой блинчик!

Нога явно была вкуснее.

Я сунулся в инвентарь, выхватил шест, ухватив его поудобнее у острого конца, попытался пропихнуть в собачью пасть, разжимая зубы, наконец это удалось. С усилием нажал — и челюсти сомкнулись на деревяшке. Так, куда теперь это девать? В ров не бросишь, к двери близко не подойдешь… Перебирая руками, взял шест так, чтобы дохлая собачка висела как можно дальше.

— Это, блин, у тебя что? — спросил Дарума, перешагивая через две кучи костей, в которые почти синхронно превратились скелеты. — Флаг что ли? Где ты это взял?

— Оно само!

— Люс, заделай ему ногу, он от кровопотери сейчас сдохнет же!

— Ребят, надо выйти!

— Люс… Ты нашел время!

— Да не, я на пару минут. Чего-то я читал про эту дохлятину интересное — нужно проверить. Вы пока с нею ничего не делайте! Вот так стойте и держите!

— Какая мерзость! — скривился Серега, рассматривая песика, яростно перебирающего ножными косточками в воздухе и угрызающего шест. — Еще и тухляком несет. Но как обычный моб это не выделяется.

— У кого-нибудь есть еще что-нибудь крепкое, чтобы ему в пасть засунуть? Шесту скоро конец.

— Давай мне шест, если что, пусть в меня впивается, я ему бронированный сапог…

Воздух сгустился, и к нам снова присоединился Люс.

— Ну что, нам повезло. Это пет. Охранно-сторожевой, для жилища. Не шибко сильный, но очень редкий, на форуме куча заявок на него — от тысячи голды сразу.

— Продать сволоту, деньги поделить!

— Только сперва надо его поймать.

— А мы типа еще не поймали? — Дарума помахал шестом.

— Нужна свежая плоть любого существа. Но много, десять килограммов — кинуть сразу кучей перед ним, он сожрет и заснет, тогда его можно в инвентарь — и уже привязывать. Ну, или на продажу.

— Так, у кого есть десять килограммов мяса в инвентаре?

— У меня есть блинчик.

— В блинчике плоть несвежая.

— Набить тут трупов…

— Дурак, да? Тут все вокруг — нежить, никакой свежей плоти по определению. Из свежей плоти — только мы.

— Эээ, может, срежем с себя? Люс залечит. Ну, будет травма, в городе сдохнем, избавимся.

— В принципе можно… Хотя, блин, это