Воловик передал ружье Феде.

– Держи их на мушке, ели кто захочет почесать задницу, лупи сразу с двух стволов, – он шагнул к Колчину. – Что, землемер, не хочется умирать?

– Честно говоря, не очень. День слишком хороший.

– Еще шутишь. А ведь придется сдохнуть, долбаный сарай. Придется. Без обид, я против тебя ничего не имею, но… Короче, вы заехали в неподходящее время. Сейчас нам тут не нужны ни землемеры, ни агрономы, ни прочее говно.

– У меня есть деньги, – сказал Колчин. – Возьмите все.

Голос звучал тускло, невесело. Видно, Колчин в душе не надеялся на чудесное спасение и не верил волшебную силу наличных.

– У тебя были деньги, – поправил Воловик. – Были. Да сплыли.

Он шагнул к Колчину, размахнулся и кулаком впечатал его в стену сенного сарая. Выломав спиной дверь, сбитую из древних досок, Колчин грохнулся на землю, подняв тучу пыли. Он встал на карачки, снизу вверх посмотрел на Воловика и тут же получил ногой под ребра. Охнув от боли, снова упал в пыль. Застонал, прикрыв голову руками. Но Воловик ударил в ногой в живот. Колчин перевернулся и получил подметкой по спине. Забыв о своих обязанностях, подскочил Федя и, демонстрируя рвение, пару раз приложил Колчина прикладом дробовика.

– Жаль, камеры нет, – Федя ударил Колчина прикладом по почкам. – А то бы сделали карточку и пустили ее в ящик. Пусть твоя жена полюбуется на тебя, такого красивого.

Запыхавшись, Федя пнул ногой лежачего человека и смачно плюнул на него. Решкин отвернулся, он не мог смотреть на эту расправу. Неожиданно возня стихла. Колчин лежал на боку у разломанной двери. Вытирал ладонью окровавленные губы и пытался сесть. В это время в бедовой голове Воловика щелкнул какой-то клапан. Забыв о своей жертве, он отошел к «Ниве».

– Кто-нибудь машину осматривал, гребаный сарай?

– Я в салоне полазил, – Федя подтянул короткие штаны. – Там под сидением прятали вот эту рацию. Иностранная.

Федя показал пальцем на рацию, которую он вытащил из-под сиденья и поставил на капот «Нивы».

– Что за рация? – насупив брови, Воловик глянул на плоский ящик, сурово посмотрел на Решкина. – Только попробуй соврать, гнида.

– Это для связи… Ну, по этой шарманке мы можем поговорить с земельным комитетом. Докладываем, где находимся, что за работы проводим и вся такая белиберда. Хотите, покажу, как это делается?

– Стой на месте, гребаный сарай. Он, мать его, покажет… Придурок.

Воловик поднял с земли саперную лопатку, оставленную у кострища Колчиным. Потрогал пальцем заточку лопаты, настолько острая, что бриться можно. Такой шуткой запросто надвое развалишь человеческую голову или срубишь ее с плеч. Воловик отсоединил аккумулятор, широко размахнувшись, закинул его на крышу сарая, но на этом не успокоился. Скинув рацию на землю, пару раз рубанул по ней штыком саперной лопатой, словно тяжелым тесаком. Пластмассовый корпус разбился вдребезги.

– Это чтобы руки не чесались с кем-нибудь связаться и уточнить свое место положение. И доложить, что за работы вы проводите в данное время, – повернувшись к Феде, пояснил он. – Гребаный сарай, я же сказал: не телепайся туда-сюда, а держи их на мушке. И шмаляй, если только пальцем пошевелят.

Сам нырнул в салон автомобиля, вытащил ключ из замка зажигания, обогнув машины, отрыл багажник. Поверх брезента валялся всякий геологический хлам: молоток, зубила, полевые сумки. Воловик потянул край брезента. Решкин зажмурил глаза. Под брезентом оружие. Зря он стал заколачивать баки, будто они землемеры. Надо было придумать какую-то правдоподобную историю, что-то жизненное, с криминальным уклоном. Но сейчас слишком поздно поворачивать оглобли. Если бы Воловик не сунулся в багажник машины, у них остался минимальный, пусть призрачный шанс на спасение. Один к ста. Но тотализатор закрылся, ставки не принимают. Теперь нет ни этого шанса.

Решкин скосил глаза на хозяина хутора. Воловик откинул брезент, наклонился. Выкинул на землю пару фонариков с длинными рукоятками, двухместную палатку в чехле. И захлопнул багажник. Решкин облегченно вздохнул. Выходит, пока он спал, Колчин успел вытащить стволы из машины и где-то их спрятать. Уже легче. Теперь, если убьют, то хотя бы не очень больно.

– Да, землемеры в наше время не самые богатые люди, гребаный сарай, – сказал Воловик. – Грошовое дерьмо. И тачка у вас фуфловая, полусгнившая. Такую можно обменять разве что на пару ишаков и мешок сушеной рыбы. Ты, кажется, базарил про деньги?

Воловик подошел к сидевшему на земле Колчину, отставил ногу и пнул его в бок.

– Сейчас, – Колчин, пошатываясь, поднялся на ноги. Его штормило, будто он ступал не по твердой земле, а по палубе корабля, уходящей из-под ног. – Тут деньги. Я их никогда в машине не держу. На всякий случай. Вот они.

Он шагнул к спальнику, расстеленному на сене.

* * *

– Стоять, сволочь, – крикнул Воловик. – Не тронь. Я сам.

Он поднял спальник, расстегнул молнию, засунув руку внутрь, выудил толстое кожаное портмоне с язычком на медном клапане и металлическими уголками.

– Солидный лопатник, – сказал Воловик, взвешивая на ладони бумажник и прикидывая про себя, сколько капусты может в нем уместиться. Пару штукарей сюда только так влезут. И еще место останется. – Сейчас глянем, долбаный сарай, какие крохи нам перепали.

Облизнув сухие губы, Воловик расстегнул клапан. Колчин попятился, отступая к стене. Воловик медленно открыл бумажник. И в то же мгновение ослеп от вспышки света. Раздался сухой хлопок, повалил черный, как сажа, дым. Хозяина шатнуло, он выпустил из рук горящий кусок кожи. Мужик в пятнистых штанах стоял в десяти шагах от Колчина, услышав хлопок, от неожиданности едва не выронил пистолет. Федя оказался менее впечатлительным человеком. Он не понял, что произошло, почему толстый лопатник, который еще мгновение назад держал в руках хозяин, вдруг взорвался и загорелся. А рожа Воловика за секунду сделалась кроваво-черной. Размышлять об этом некогда, Федя вскинул ствол ружья, готовясь пристрелить старшего землемера, а заодно и его подручного. Но не сразу увидел цель.

– Ложись, – крикнул Колчин.

Решкин, стоявший возле левой двери «Нивы», выбросил руки вперед и повалился на землю. Перевернувшись с живота на спину и обратно, он откатился под машину. С этой позиции можно было увидеть, что происходил у сенного сарая и за его разломанной дверью. Колчин, уходя с траектории ружейного выстрела, бросившись на землю, перевернулся через правое плечо. Федя успел выстрелить, но картечь попала в то место, где противника уже не было. Крутанувшись через голову, Колчин, лежа спиной на земле, взмахнул левой ногой. Снизу врезал каблуком в левую руку Феди, сжимающую цевье ружья. Он выбил дробовик и, подцепив носком башмака правую ногу противника, дернул ее на себя, а мыском левой ногой ударил противнику в пах. Федор тяжело грохнулся на землю.

В эту секунду Воловик вышел из ступора и закричал голосом человека, только что пережившего кастрацию без наркоза. Этот крик наверняка можно услышать где-нибудь в далеко степи, у самого соляного озера, а то и дальше. Сорвавшись с места, забыв обо всем на свете, Воловик припустил к дому. Он прижимал ладони к лицу и наверняка ни черта не видел. Из-под пальцев сочилась кровь, стекая с подбородка, она капала на шею, на светлую майку. Посередине двора он оступился, тяжело грохнулся на землю. И на пузе отполз за колодец, сложенный из необожженных глиняных блоков.