кто-нибудь другой нанес мне такую обиду, я показал бы ему с мечом в руке, что значит сомневаться в Кервере. Забыть вас, моя Финетта! Вы не имеете понятия о верности бретонца.

Бретонцы — верны, в этом никто не сомневается, но надо отдать им справедливость, что они еще в большей степени упрямы. Напрасно молила бедная Финетта; ей пришлось уступить. Покоряясь против воли, она сказала Ивону:

— Хорошо, идите без меня в свой замок, но не оставайтесь там дольше того времени, которое нужно, чтобы поздороваться с вашими родными. Бегите прямо в конюшню и возвращайтесь как можно скорей; вас окружат — сделайте вид, что вы никого не видите, а, главное, ничего не ешьте и не пейте. Если вы выпьете хоть один стакан воды, нас постигнет несчастье.

Ивон дал слово исполнить все, чего требовала Финетта, но в душе он смеялся над женской слабостью. Он был уверен в себе и с гордостью думал, что бретонцы совсем не походят на легкомысленных французов, слова которых, как говорят, улетучиваются при первом дуновении ветра.

Когда наш искатель приключений вошел в старый замок, он с трудом узнал его мрачные стены. Все окна снаружи и внутри были украшены зеленью и цветами, а двор усыпан свежей травой; с одной стороны стояли обильно уставленные кушаньями столы, где сидр лился рекой. С другой — весело играли, взобравшись на бочки, музыканты. Вассалы барона, мужчины и женщины, в лучших нарядах, танцевали и пели, пели и танцевали. В замке было большое торжество; даже барон улыбался. Он выдавал замуж свою пятую дочь за рыцаря де Кернавалена; этот блестящий брак прибавлял лишний цветок к знаменитому гербу древнего рода Керверов.

Все пирующие узнали Ивона и, приветствуя, окружили его. Его целовали, брали за руки. Где он был? Откуда приехал? Завоевал ли королевство или герцогство? Не привёз ли новобрачной убор какой-нибудь королевы? Покровительствовали ли ему феи? Сколько соперников поверг он на землю на турнирах? Все эти вопросы разом посыпались на него и остались без ответа.

Ивон почтительно поцеловал руку отца, побежал в комнаты своих сестёр, выбрал два самых лучших платья, вошёл в конюшню, оседлал иноходца, вскочил на прекрасного испанского коня и направился было к воротам, но тут увидел перед собой родителей, друзей, оруженосцев и вассалов со стаканами в руках: все желали чокнуться с молодым господином и поздравить его с благополучным возвращением.

Ивон приветливо раскланивался и приветствовал жестом эту толпу друзей, понемногу прокладывая себе сквозь них дорогу, как вдруг при самом выезде, у опущенного подъёмного моста, к нему подошла незнакомая дама, быть может, сестра новобрачного, блондинка с гордым и высокомерным видом, держа двумя пальцами красное яблочко.

— Прекрасный рыцарь, — сказала она со странной улыбкой, — вы не откажете даме в её первой просьбе. Попробуйте это яблоко, прошу вас. Если после такого долгого путешествия вы не чувствуете ни голода, ни жажды, то надеюсь, не забыли, по крайней мере, правила вежливости.

На такой вызов Ивон не решился отвечать отказом. И он дурно сделал. Едва только попробовал он яблоко, как стал озираться кругом, точно спросонок.

— Зачем я сижу на этой лошади? — подумал он. — Что означает этот иноходец, которого я веду за собой? Разве моё место не на свадьбе сестры около моего отца? Зачем мне ехать из замка?

Он бросил поводья одному из оруженосцев, ловко соскочил на землю и предложил руку белокурой даме, которая тотчас же её приняла и в знак благосклонности дала ему на хранение свой букет.

К концу дня в замке Керверов прибавилась ещё чета обручённых. Ивон поклялся в верности незнакомке. Финетта была забыта.

5

Между тем Финетта, сидя на берегу моря, целый день ждала Ивона; но он не возвращался. Когда солнце скрылось в багровых волнах, Финетта, вздыхая, встала и одна отправилась в замок. Пройдя немного по дороге, окаймлённой цветущим дёрном, она увидела перед собой ветхую избушку, у порога которой беззубая старушонка готовилась доить корову. Финетта подошла к ней и, вежливо поклонившись, попросила приютить её на ночь.

Старуха оглядела незнакомку с ног до головы. В своих опушённых мехом сапожках, широкой тёмно-красной юбке, голубом, обшитом янтарём корсаже и диадеме Финетта была больше похожа на цыганку, чем на христианку. Старуха нахмурила брови и, грозя кулаком бедной покинутой девушке, закричала:

— Пошла прочь, колдунья! Тебе не место в этом честном доме.

— Добрая бабушка, — сказала Финетта, — дайте мне хоть уголок в хлеву.

— А! Тебе нужно уголок в хлеву? — со смехом сказала старуха, выставляя единственный торчавший, как клык, зуб. — Ты его получишь, если наложишь мне целый подойник золота.

— Согласна, — спокойно отвечала Финетта.

Она открыла, висевший на поясе кошелёк, достала золотой шарик и, бросив его в подойник, проговорила:

Сокровище моё, шарик золотой,

Помоги мне, мой дорогой.

И вдруг на дне подойника застучали червонцы и стали наполнять его, прыгая, как рыбы в сети, между тем как старуха, став на колени, с изумлением смотрела на это чудо.

Когда подойник наполнился, она вскочила, надела его на руку и, кланяясь Финетте, закричала:

— Сударыня, я оставляю вам всё: и дом, и корову, и всё остальное. Ура! Я ухожу в город и буду жить там барыней, ничего не делая. Ах, если бы мне было только шестьдесят лет!

И ковыляя со своим костылём, старуха без оглядки побежала к замку Керверов.

Финетта вошла в хижину. Это была отвратительная лачужка, тёмная, низкая, сырая, вонючая, вся в пыли и паутине. Печальное убежище для молодой девушки, привыкшей жить в громадном доме великана.

Финетта спокойно подошла к очагу, где дымилось несколько полусырых веток терновника, вынула из кошелька второй золотой шарик и, бросив его в огонь, проговорила:

Сокровище моё, шарик золотой,

Помоги мне, мой дорогой.

Тотчас же золото расплавилось, закипело и разлилось, как вода, по всей хижине; и вот вся избушка, стены, крыша, деревянное кресло, табурет, сундук, постель, рога у коровы, даже пауки на паутине — всё превратилось в золото. Хижина стала похожа на китайский домик. При свете луны он блестел сквозь чащу деревьев, как звёзды среди ночного мрака.

Подоив корову и выпив немного молока, утомлённая Финетта бросилась, не раздеваясь, в постель и заснула вся в слезах.

Старухи не умеют держать язык за зубами, по крайней мере в Бретани. Как только хозяйка избушки пришла в соседнюю с замком Керверов деревню, она тотчас же побежала к полевому сторожу. Он был важным