бегства от великана. Время летит быстро в таких разговорах; наступал вечер; Ивон забыл и о лошади, и о великане, и Финетта принуждена была отправить его за конём, наказав исполнить поручение до возвращения хозяина.

Ивон взял с собой спрятанные за дверью конюшни удила и побежал на гору. И вот видит он, что к нему скачет конь величиной почти со слона, а из ноздрей искры и пламя летят.

Ивон смело дождался, пока не приблизится громадное животное, и, когда оно открыло свою огненную пасть, бросил в неё удила. И тотчас же лошадь стала смирна, как овечка. Ивон заставил её опуститься на колени, взобрался к ней на спину и спокойно возвратился домой.

Покончив с этим делом, наш бретонец сел на скамейку у двери дома и, как только показался великан, стал смотреть на небо и болтать ногами, напевая родную песню.

— Привел ты коня? — спросил, хмуря брови, великан.

— Да, хозяин, — отвечал, не двигаясь с места Ивон. — Это красивое животное и делает вам честь: смирное, послушное и хорошо выезженное. Оно ест корм в конюшне.

— Посмотрим! — заревел великан. Он вошёл, ворча, в конюшню, нашёл всё в порядке и выбежал разъярённый.

— Ты видел мою Финетту? — закричал он. — Не из своей же головы выдумал ты такую штуку!

— Хозяин, — сказал Ивон, разевая рот и закрывая глаза, — опять та же история! Что это такое — моя Финетта? Раз навсегда прошу вас, покажите мне это чудовище.

— Замолчи, глупец! — отвечал великан. — Ты и так слишком скоро её увидишь.

На третий день на рассвете великан собрал овец, чтобы погнать их в поле, но перед уходом сказал Ивону:

— Сегодня ты пойдёшь в ад за оброком. А потом, — прибавил он со злой усмешкой, — ты можешь отдыхать целый день. Ты видишь, что я добрый хозяин.

— Добрый хозяин, положим, — пробормотал Ивон, — но от этого задача не легче. Пойду к моей Финетте, как говорит великан. Мне очень сегодня нужна её помощь.

Спросив у своего друга, какое дело дано ему на этот день, Финетта сказала:

— Ну, как же на этот раз вы за него возьмётесь?

— Я решительно не знаю, — печально отвечал Ивон. — Я никогда не бывал в аду и, если бы даже нашёл туда дорогу, то всё равно не знал бы, что спросить. Говорите, слушаю.

— Видите вы там большую скалу? — сказала Финетта. — Это один из входов в ад. Возьмите эту палку и ударьте ею три раза о камень. Тогда выйдет демон весь в огне. Вы скажете ему о цели своего прихода; он спросит, сколько вы хотите? Смотрите же, не забудьте ему ответить: не больше, чем могу снести на себе.

— Я исполню ваш совет, — сказал Ивон и, усевшись рядом с Финеттой, стал с нейразговаривать. Он просидел бы тут долго, если бы под вечер молодая девушка не послала его к большой скале исполнять поручение великана.

Придя на указанное место, Ивон увидел громадную гранитную глыбу; он ударил по ней три раза палкой. Скала разверзлась, и из неё вышел демон весь в огне.

— Что тебе нужно? — закричал он страшным голосом.

— Я пришёл от великана за оброком, — отвечал без смущения Ивон.

— Сколько ты хочешь?

— Мне не нужно больше, чем я могу снести на себе.

— Счастье твоё, что не спросил больше, — отвечало огненное чудовище. — Войди в эту пещеру; там ты найдёшь то, что тебе нужно.

Ивон вошёл в пещеру и раскрыл глаза от удивления. Всюду лежало золото, серебро, бриллианты, карбункулы, изумруды, и их было так много, как песку на дне морском. Молодой Кервер наполнил этими сокровищами мешок, взвалил его себе на спину и спокойно возвратился домой.

Окончив дело, наш бретонец сел на скамейку у двери дома. Увидев великана, он стал смотреть на небо и болтать ногами, напевая родную песню.

— Ходил ты в ад за оброком? — спросил, нахмурив брови, великан.

— Да, хозяин, — ответил Ивон, не двигаясь с места. — Мешок перед вашими глазами, в нём оброк.

— Посмотрим, — заревел великан. Он развязал мешок, который был так полон, что золото и серебро посыпались со всех сторон.

— Ты видел мою Финетту, — закричал он, — не из своей же головы выдумал ты такую штуку!

— Хозяин, — сказал Ивон, разевая рот и закрывая глаза, — опять та же история; вы всё твердите одно и то же: моя Финетта, да моя Финетта. Раз навсегда прошу вас, покажите мне эту штуку.

— Ладно, ладно, — заревел в бешенстве великан. — Подожди до завтра; я тебя с ней познакомлю.

— Спасибо, хозяин, это очень мило с вашей стороны; но я вижу по вашему весёлому лицу, что вы шутите со мной.

3

На другой день великан ушёл, не дав никакого поручения Ивону, что обеспокоило Финетту. Среди дня он возвратился без стада, жалуясь на жажду и усталость, и сказал молодой девушке:

— Ты увидишь у дверей мальчика, моего слугу; зарежь его и положи варить в большой котёл. Когда бульон будет готов, позови меня. — Затем он растянулся на постели и погрузился в сон. Он храпел так громко, точно раскаты грома потрясали горы.

Финетта приготовила плаху, взяла большой нож и, позвав Ивона, чуть-чуть порезала ему мизинец; три капли крови упали на плаху.

— Достаточно, — сказала молодая девушка, — теперь помогите мне наполнить котёл.

Они побросали в него всё, что только нашли: старые платья, старые башмаки, старые ковры. Затем Финетта взяла Ивона за руку и повела в первые три комнаты. Здесь она отлила три шарика из золота, два из серебра и один из меди, вышла из дому и побежала к морю.

— Вперёд, Керверы! — закричал Ивон, как только вышел в поле. — Объясните мне, дорогая Финетта, что за комедию мы разыгрываем в настоящую минуту?

— Бежим, бежим! — сказала она. — Если до заката солнца мы не покинем этого проклятого острова, мы погибли.

— Вперёд, Керверы! — отвечал, смеясь, Ивон. — Мне не страшен великан.

Прохрапев с добрый час, великан потянулся, открыл один глаз и закричал:

— Скоро ли готово?

— Начинает кипеть, — отвечала с плахи первая капля крови.

Великан повернулся на другой бок и прохрапел ещё часа два. Потом потянулся, открыл один глаз и закричал:

— Эй, слышишь ты! Скоро готово?

— Суп кипит, — отвечала с плахи вторая капля крови.

Великан повернулся на другой бок и проспал ещё час. Потом вытянул свои громадные члены и нетерпеливо закричал:

— Неужели ещё не готово?

— Готово, — отвечала с плахи третья капля крови.

Великан приподнялся на постели, протёр глаза и стал искать того, кто с ним разговаривал; но сколько ни смотрел, никого не видел.

— Финетта! — заревел он, —