будет с ними базарить! Если, конечно, это вам удастся… И обо всем докладывать мне. Притом как можно чаще!

— Хорошо, — хором ответили телохранители и ушли.

* * *

Карагашев прибыл в лагерь утром и тотчас же велел привести к себе Раздабарова.

— Ну, хвала небесам! — облегченно выдохнул Игнат, оказавшись в кабинете Карагашева. — А то мы уже думали, что ты появишься только вечером… Тут, понимаешь, такие дела… В общем, срочные дела. А уж какие интересные!

И Раздабаров подробно рассказал Карагашеву о последних лагерных событиях: и о том, что ночью к нему и Лыкову подходил человек и уговаривал их бежать из лагеря, и о своем визите к Подкове, и о том, что Игнат и Афанасий открылись Подкове и склонили его на свою сторону.

— Мне кажется, рискованное это дело — этак открываться перед закоренелым преступником! — с сомнением произнес Карагашев. — Мало ли что у него на уме…

— А! — беспечно махнул рукой Раздабаров. — Риск, конечно, имеется, но думаю, все будет в порядке. Он, видишь ли, не желает общаться лишь с НКВД. — Игнат улыбнулся. — Этого ему не позволяет его воровская мораль. А мы-то с Лыковым — из СМЕРШа! Мы фронтовики. А это, с точки зрения Подковы, совсем другое дело.

— Ну, вам виднее, — развел руками Карагашев. — Есть еще что-то?

— А еще мы рассказали Подкове о самом главном подозреваемом — начальнике лагеря. Сказали, что не исключено, что он-то и есть фашистский агент.

— И что же Подкова? — с интересом спросил Карагашев. — Как он отреагировал?

— Как и полагается. — Раздабаров вновь усмехнулся. — Оскорбился до всей глубины своей воровской души. Да чтоб меня, честного уголовника, говорит, кто-то держал за такую падлу!.. Ну, или что-то в этом роде. И обещал нам всяческое содействие.

— А именно? — спросил Карагашев.

— На побег он не пойдет, это точно, — с уверенностью сказал Раздабаров. — И всякими разными словами постарается отговорить от побега и других блатных.

— Замечательно, коль так! — сказал Карагашев. — Это означает, что тогда и побег тоже не состоится!

— Ну, это как сказать! — не согласился Игнат. — Думаю, наши подопечные ребятки, в случае чего, попытаются вырваться на волю и без помощи блатных. Как говорится, ситуация обязывает. С них-то, я думаю, тоже спрашивают по всей строгости: что, да когда, да как… Так что рванут они на волю в любом случае, можешь в том не сомневаться! Конечно, расклад уже будет не тот, и эффект не тот, и результат, я так думаю, будет другим, но куда им деваться! Конечно, если мы в рекордно короткие сроки эту милую компанию не обезглавим.

— Да, — задумчиво произнес Карагашев. — Конечно же…

— А вот тут-то я подступаю к самому главному! — с нарочитой торжественностью произнес Раздабаров. — И сейчас я тебя очень сильно обрадую. Кажется, мы знаем имя того самого человека, который склоняет народ к побегу. Он, конечно, не самый-самый главный, а всего лишь исполнитель, под началом которого, я думаю, находятся другие вербовщики и агитаторы, но все же — это фигура! И звать его Осипов. По всей видимости, он из тех, кто осужден по какой-то политической статье. Вот так!

— И откуда сведения? — спросил Карагашев.

— От Подковы, — ответил Раздабаров. — Этот самый Осипов как раз и приходил к Подкове, чтобы склонить его к побегу. Согласись, какого-нибудь рядового доходягу на такое дело не пошлют. Значит, этот Осипов играет в шпионской организации какую-то особую роль.

— Что же, он прямо так Осиповым и назвался? — с сомнением спросил Карагашев.

— А ты не сомневайся, — пожал плечами Раздабаров. — Да, так и назвался. А чем он, по его мнению, рисковал? Тем, что Подкова его выдаст властям? Ну, так Подкова — блатной. Он с властями дела не имеет… Не мог же этот Осипов знать, что в лагере еще и мы с Лыковым! А следовательно, ему и присниться не могло, что мы с Лыковым уговорим Подкову с нами сотрудничать, и он нам расскажет об этом самом Осипове! Просчет получился у господ диверсантов. Нельзя быть такими откровенными.

— Значит, Осипов, — в раздумье проговорил Карагашев. — Проверить бы его надо. Полистать дело.

— Ну, толку от того будет не так и много, — сказал Раздабаров, — но все равно полистай. Авось что-нибудь и всплывет.

— А может, его того… — неуверенно предложил Карагашев.

— Что «того»? — не понял Игнат.

— Ну, арестовать, допросить…

— Если арестовывать, так всех вместе, — сказал Раздабаров. — А то, чего доброго, арестуешь одного, а остальные забьются по щелям, как тараканы. Ищи их потом, выковыривай…

— Но тогда нужно проследить за Осиповым, — сказал следователь.

— Нужно, — согласился Игнат. — Но только ты насчет этого не беспокойся. Потому что уже…

— Что уже? — не понял Карагашев.

— Уже следят, — пояснил Раздабаров.

— И кто же?

— Подкова. Вернее, его люди. Мы с Лыковым попросили Подкову сделать нам такое одолжение, и он нам любезно обещал. А коль обещал, то сделает. Уж что-что, а свои обещания Подкова выполняет. Так что очень скоро мы об этом Осипове будем знать если не все, то очень многое. Надеюсь, это будут интересные сведения…

— Но…

— А ты не сомневайся, ты верь, — сказал Раздабаров. — И передай заодно туда. — Он указал пальцем вверх. — Пускай и там тоже верят. Советская «малина» врагу сказала «нет»!

— Что? — не понял Карагашев.

— Да это я так… Ты лучше скажи — что известно о Сальникове?

— Следят за Сальниковым, — ответил Карагашев. — Результаты, которые даст слежка, я буду знать к вечеру.

— А тогда о результатах слежки должны знать и мы с Афанасием, — сказал Игнат. — В общем, как хочешь, а явись вечерком в лагерь и вызови на допрос меня или Лыкова. Поговорим, подумаем…

* * *

Начальник лагеря Сальников и помыслить не мог о том, что за ним следят. Он был в этом деле человек неопытный, да и потом, кто мог знать, кто таков Сальников на самом деле? Ну, а коль оно так, то не стоит и внимания обращать, следят за тобой или не следят. Хотя Петр Петрович при каждой встрече спрашивал у Сальникова — не привел ли он за собой «хвоста». Сальников каждый раз в ответ лишь усмехался. Какой еще «хвост», о чем это вы, Петр Петрович?..

А встречаться с Петром Петровичем приходилось часто. Особенно в последнее время. Иногда так и дважды на день. Где-то там, в каких-то фашистских верхах, Петра Петровича торопили: когда, мол, начнется операция «Что делать»? Поспешите, время не ждет, советские войска на фронте активизировались! Ну, а Петр Петрович, в свою очередь, торопил Сальникова: все ли в лагере готово к восстанию и побегу, когда это