Но теперь осенняя благость

Одинокому сердцу в тягость.

Нет во мне ни любви, ни страха,

Мне известен ее характер,

И спокойно, с улыбкой светлой

Я встречаю угрозу ветра:

 "Это осень, господин Ваншу!"

Источник: "Китайская поэзия (Л. Черкасский)", 1982

Шепот в пути ("Дай мне, девушка, цветок голубой...")

"Дай мне, девушка, цветок голубой,

Приколотый к твоим волосам,

Он напомнит нежность твою".

"Я цветок никому не отдаю,

Ты найдешь себе в рощи другой,

Мой лишь горечь принесет, сам сорви"

"Дай мне, девушка, губ твоих коралл,

Губы жаркие, как нежный цветок.

Губы вкуса меда и вина".

"Вкус у них зеленых олив,

Яблока незрелого вкус,

Лживому мальчишке не дам".

"Подари мне сердце свое,

Что под блузкой жарко стучит

Восемнадцать девичьих лет".

"Не отдам я сердце, о нет,

Только обменять его могу

На другое, верное мне".

Источник: "Дождливая аллея", 1969

Ли Гуантянь (1907-1968)

Ли Гуантянь писал простые, искренние стихи, в которых неизменно ощущается глубокая привязанность поэта к земле, к деревне, к крестьянскому быту и труду. Детство его прошло в деревне провинции Шаньдун в постоянном общении с дядей, человеком неразговорчивым и мудрым, не понаслышке знающим весомость зерна неурожайного года. Отец Ли Гуантяня, большой любитель абстрактных философских рассуждений, поэзии Тао Юаньмина и доброго вина, восхищал своего сына, но воспитал поэта дядя; он-то и привил своему племяннику любовь и уважение к родной земле. В стихотворении "Сын земли" Ли Гуантянь писал:

Я родился на этой земле,

Я вышел из этих полей,

Любимая мать-Земля,

Я один из твоих сыновей.

Поэт говорит о своих земляках, так несправедливо неустроенных в жизни, с грустью или с внезапно вспыхнувшей радостью, если узнает, что кому-то из них повезло. Ли Гуантянь любит поле, птиц, насекомых, запахи озерной воды — все то, к чему привык и что полюбил с детства.

В 1936 г. совместно с Хэ Цифаном и Бянь Чжилинем он издает сборник "Сады Китая". В том же году публикует два сборника эссе, утвердивших за ним репутацию незаурядного стилиста.

В 1937 г. Ли Гуантянь, как и его друзья-поэты, вынужден оставить занятия в университете и покинуть столицу. В годы скитаний он многое увидел и понял. Жестокую боль причинили ему, писал он в 1941 г., картины крайней бедности и невежества крестьян, многие из которых даже не знали, что Шаньдун находится в Китае и что он, Ли Гуантянь, и его товарищи тоже китайцы, хотя все они говорили на одном языке.

Столь мучительны были для Ли Гуантяня эти открытия, что он решил не заниматься более поэзией, описанием луны или вечнозеленых сосен. Ли Гуантянь был легко раним, чужую боль воспринимал как собственную. Он писал о незначительном и заурядном, но самое заурядное согревалось теплом его лиризма и становилось значительным. Стоило ему, например, в незнакомом городке услышать звуки флейты, чем-то напоминающие ему далекую родину, как тотчас душа его откликалась на зов:

Пела грустная флейта в ночном городке,

Мой внезапно покой возмутив:

Далеко-далеко от родной стороны

Я услышал знакомый мотив.

И душа встрепенулась.

Я вспомнил в тоске

Не отца и не мать в этот миг —

Вспомнил крошечный пруд в неприметном саду

И колеблемый ветром тростник.

Это было поэтично и традиционно.

Источник: "Сорок поэтов", 1978

* * *

Ли Гуантянь — китайский поэт, прозаик, ученый.

Писал простые, искренние стихи, в которых ощущалась глубокая привязанность поэта к земле, деревне, крестьянскому быту, труду. Тонкий стилист, певец родной природы, Ли Гуантянь умел придать самым простым и заурядным вещам яркость и одухотворенность.

Источник: "В поисках звезды заветной", 1988

Перевод: Черкасский Л.Е.

Symphony ("Воркует голубь где-то вдалеке...")

Воркует голубь где-то вдалеке

И вместе с ветром исчезает вмиг;

На печке, в котелке,

Кипящая вода бормочет, как старик.

А сам старик восьмидесяти лет

Похрапывает в пьяном полусне.

Веселая симфония пиров,

Симфония поминок и молитвы

Звучит —

И слышится в ней поступь бытия,

Его изменчивые ритмы.

Храпел старик...

Тяжелый плод упал

В ту тишину,

Которая навеки замолчала...

А время, как симфония морей,

Не знает ни конца и ни начала.

Между 1933-1934 гг.

Источник: "Китайская поэзия (Л. Черкасский)", 1982

Вороны ночью ("Светит лампа в далеком окне...")

Светит лампа в далеком окне,

Стрекочет сверчок в копне,

В небе ворона видна,

Одна и еще одна,

Несколько в небе ворон

Кричат с четырех сторон:

"Карр! Карр!"

Черные тучи висят,

Деревья сухою листвой шелестят,

За шагом шаг

Я ухожу, погружаясь во мрак.

И все-таки слышу — Увы, не спасен —

Пронзительный крик ворон:

"Карр! Карр!"

Между 1933—1934: гг.

Источник: "Сорок поэтов", 1978

Запах осени ("За рваной занавескою окна...")

За рваной занавескою окна

Я чую запах осени глубокой,

Гнилых упавших листьев из пруда

И переспелых диких ягод, —

Холодный ветер их принес сюда,

Чтобы потом они исчезли на год.

Как пахнет осень?

Запахи ее

От грез меня внезапно пробудили,

Неясных, точно облака:

Холодный ветер их принес издалека

И прочь с собой увлек,

Пока

Я наблюдал за ними из окна.

Сентябрь 1931 г.

Источник: "Пятая стража", 1975

Мост ("Ты помнишь наше детство у реки?...")

Ты помнишь наше детство у реки?

Роса, как жемчуг. Песенка звонка.

Заслушивались даже облака,

Когда с тобой мы пели у реки.