Остановившись рядом с ярлом, рыцарь произнёс:

– Неподалеку опасность. Дарованная мне Господом сила чует беду, но мои несовершенные глаза не видят врагов. Зря мы в лес въехали.

Виде усмехнулся:

– Впервые слышу, как рыцарь признаёт, что он не идеален и может принимать опрометчивые решения.

– Я не простой рыцарь, а воин Господа. Поэтому помню, что гордыня – смертный грех.

Ярл кивнул и, спрятав за пазуху послание северного ярла, спросил:

– Что ты предлагаешь?

– Надо уезжать отсюда. Сейчас. Без промедления.

– Повернём назад?

– Нет. В таком случае мы потеряем пару дней, а у нас нет припасов, и лошади вот-вот падут. Двинемся прямо.

– Это разумно, я не против. Командуй.

Тамплиер стал отдавать приказы. Седлать лошадей. Всем надеть броню, проверить оружие и достать щиты. Быть готовыми к бою. Рыцари в авангарде. Викинги в центре и арьергарде. Передовому дозору держаться в пределах видимости.

Люди были недовольны, но никто не спорил. Хирдманы привыкли доверять Креону, который зарекомендовал себя как превосходный командир и умелый боец, а для тамплиеров его слово значило гораздо больше, чем просто приказ. Поэтому отряд собрался быстро. Воины в броне и со щитами на левой руке взгромоздились на не успевших отдохнуть лошадей и снова выехали на Ратный путь.

Вокруг всё тот же мирный лес и те же поющие птицы, над головой катится по голубому небосводу солнышко, которому поклоняются глупые язычники.

Выезд из леса приближался, и уже был виден просвет на дороге. За чащей находилось большое поле, которое не могло таить скрытой угрозы, и там можно остановиться. Мысли людей были спокойны. Ничто не предвещало беды. И в этот момент произошло то, чего уже давно подспудно ожидал Тибо Креон.

С противным скрипом, преграждая скандинавам и европейцам дорогу, на тракт рухнуло сразу несколько заранее подрубленных деревьев. Практически тут же то же самое произошло позади. Скрип, падающие деревья и засека. Отряд католиков оказался в ловушке. И с левой стороны дороги на людей и лошадей обрушился смертоносный поток из дротиков, стрел и метательных топоров. Креон мгновенно поднял треугольный щит, и в него с грохотом ударился топор, который не впился в дерево, а отскочил от него. Рыцарь моментально разобрался в ситуации и поступил так, как его некогда учили.

– Всем спешиться! – отдал он команду. – Лошадей бросить! Отходим на правую обочину!

Одновременно с этим в лошадь тамплиера вонзилась варяжская сулица, и раненое животное резко вскинуло крупом. Креон вылетел из седла и упал в большой придорожный кустарник, который был буквально усеян острыми сухими сучками. Заросли смягчили его падение, и Тибо не убился, хотя с него слетел шлем, и на некоторое время Креон потерял сознание. Однако почти сразу к нему подскочили братья-рыцари, которые привели командира в чувство и помогли ему подняться.

Креон встал, тряхнул головой и огляделся. Варяги – а это именно они, проклятые варвары, напали на его отряд – перешли в атаку. С левой обочины на католиков хлынуло не менее двухсот человек, а возможно, и больше, и, хотя в голове рыцаря шумело, солёный пот застилал глаза, а на лоб стекала струйка тёмной крови, он не оставил своих товарищей.

– К бою! Все ко мне! Сюда! – разнёсся над дорогой зычный уверенный голос тамплиера, и воины сплотились вокруг него.

Около пятидесяти бойцов и раненный стрелой в бедро Ассер Виде сбились в ощетинившийся клинками и копьями стальной клубок и встретили варягов. Грохот ударов. Металл бился о металл. Хрипы, боевые кличи и стоны. Смерть взмахнула косой над безымянным лесом, и многие католики погибли. Но несмотря на то, что врагов было больше, христиане удержали позицию и смогли отбить первый натиск варягов. Рыцари-тамплиеры рубились словно бешеные, ибо они сражались за истинную веру и Царство Небесное, а викинги, которые хотели выжить, дрались потому, что знали – пощады от старых врагов ждать не стоит.

На мгновение бой прекратился, и противники разошлись. Варяги потеряли всего несколько воинов, а католики, вместе с передовым дозором, не менее трёх десятков. Но тут язычники выдвинули вперёд лучников, и Креон, заметив позади небольшой лесистый взгорок, приказал отступить на его вершину. Дружно, словно один человек, боевой, хорошо слаженный отряд христиан стал отходить. Десяток наиболее сильных и хорошо вооружённых воинов семьи Виде вскинули щиты и образовали неровную линию, которая прикрывала это отступление, остальные же хирдманы, подхватив раненых, побежали наверх. Враги выкрикивали вслед что-то оскорбительное и потрясали оружием, а лучники выпустили по ним несколько стрел. Однако по какой-то неизвестной причине преследовать беглецов они не торопились. Это было необычно, поскольку варягов было больше и засаду язычники устроили заранее. Правда, Креон этому значения не придал, думая только о том, как вырваться из проклятого леса и добраться до ближайшего замка или Виборга, а зря.

Лишь только передовая группа рыцарей взобралась на взгорок, вершину которого венчала ровная площадка, как они обнаружили перед собой новых врагов, и срубленные с плеч головы христиан покатились вниз по склону. На холме тоже оказались венеды, только не рядовые варяги-ватажники, а витязи Святовида.

«Ловушка в ловушке! – мысленно воскликнул тамплиер. – Нам указали направление, и я туда отступил. Затем собрал людей, которые могли разбежаться по лесу, и, когда на нас надавили, сам пошёл в руки витязей. Господи! За что?!»

– Святовид!!! – разнеслось над холмом, и служители языческого божества, с которыми, как заметил тамплиер, были колдуны в белых одеждах, погнали викингов и тамплиеров обратно навстречу варягам.

Делать было нечего, оставалось только умереть, и вместе с несколькими братьями, не обращая внимания на викингов, которые нестройной гурьбой бросились к дороге, Тибо Креон рванул навстречу витязям, в свою последнюю атаку. Его превосходный полутораручный меч, подарок отца, благородного человека во многих коленах, сиял на солнце. Взгляд подмечал каждую деталь, хотя сильнейший шум в голове и кровь на глазах мешали сосредоточиться. Воля рыцаря, идущего на смерть, была крепка и нерушима. Сильное и ловкое тело, которое закалили многолетние тренировки и кочевая жизнь, когда Тибо Креон носился по землям Европы в поисках славы и острых ощущений, всё ещё слушалось своего хозяина. А разум крестоносца посылал на язык старую молитву, которая, как заверяли его цистерцианцы, должна придать ему дополнительные силы.

– Господи! – отбивая мечом вражеский топор, вскричал Тибо Креон. – Прими свободу мою!

Размен ударами с одним из витязей, который, словно лесная кошка, ловко ушёл от его смертельного выпада.

– Возьми память мою, разум и волю!

В грудь рыцаря попал брошенный умелой рукой топор, и, хотя проклёпанная металлическими пластинами миланская кольчуга выдержала, Креон не устоял, потерял щит и покатился по траве.

– Всё, что имею и чем располагаю, Господи… – Тамплиер поднялся и сплюнул скопившуюся во рту кровь. – Всё это даровано мне Тобой, а потому я предаюсь в руки Твои!